428. П. В. НАЩОКИНУ
Бедная моя крестница! вперед не буду крестить у тебя, любезный Павел Воинович; у меня не легка рука. Воля твоя будет выполнена в точности, если вздумаешь ты отправиться вслед за Юсуповым; но это дело несбыточное; по крайней мере я никак не могу вообразить тебя покойником. Я все к тебе сбираюсь, да боюсь карантинов. Ныне никак нельзя, пускаясь в дорогу, быть уверенным во времени проезда. Вместо трехдневной езды, того и гляди, что высидишь три недели в карантине; шутка! — Посылаю тебе посылку на имя Чаадаева; он живет на Дмитровке против церкви. Сделай одолжение, доставь ему. У вас, кажется, все тихо, о холере не слыхать, бунтов нет, лекарей и полковников не убивают. Недаром царь ставил Москву в пример Петербургу! В Царском Селе также все тихо; но около такая каша, что боже упаси. Ты пишешь мне о каком-то критическом разговоре, которого я еще не читал. Если бы ты читал наши журналы, то увидел бы, что все, что называют у нас критикой, одинаково глупо и смешно. С моей стороны, я отступился; возражать серьезно — невозможно; а паясить перед публикою не
намерен. Да к тому же ни критики, ни публика не достойны дельных возражений. Нынче осенью займусь литературой, а зимой зароюсь в архивы, куда вход дозволен мне царем. Царь со мною очень милостив и любезен. Того и гляди попаду во временщики, и Зубков с Павловым явятся ко мне с распростертыми объятиями. Брат мой переведен в Польскую армию. Им были недовольны за его пиянство и буянство; но это не будет иметь следствия никакого. Ты знаешь, что Вислу мы перешли, не видя неприятеля. С часу на час ожидаем важных известий и из Польши и из Парижа; дело, кажется, обойдется без европейской войны. Дай-то бог. Прощай, душа: не ленись и будь здоров.
Р. S. Я с тобою болтаю, а о деле и забыл. Вот в чем дело: деньги мои в Петербурге у Плетнева или у Смирдина, оба со мною прекратили свои сношения по причине холеры. Не знаю, получу ли что мне следует к 1 августу, в таком случае перешлю тебе горчаковскую тысячу; не то, ради господа бога, займи хоть на мое имя и заплати в срок. Не я виноват, виновата холера, отрезавшая меня от Петербурга, который под боком, да куда не пускают; с Догановским не худо, брат, нам пуститься в разговоры или переговоры — ибо срок моему первому векселю приближается.