ЛЬГОВ
(с. 75)
Впервые опубликовано: Совр, 1847, № 5, отд. I, с. 165 — 176 (ценз. разр. 30 апр.), под № V. Подпись, общая для четырех рассказов: Ив. Тургенев.
Автографы неизвестны.
В настоящем издании в текст ЗО 1880 внесены следующие исправления:
Стр. 75, строка 30. Вместо «а только даром» — «и только даром» (по Совр, ценз. рукоп., ЗО 1852, ЗО 1859).
Стр. 82, строка 13. Вместо «сидели на дощанике» — «сидели в дощанике» (по Совр, ценз. рукоп., ЗО 1852, ЗО 1859, ЗО 1865, ЗО 1869).
Стр. 82, строка 33. Вместо «пораненные» — «подраненные» (по Совр и ценз. рукоп.).
Документальные данные о начале и окончании работы над «Льговом» неизвестны. Тургенев мог начать писать рассказ лишь около середины февраля ст. ст. 1847 г. (см. основания датировки рассказа «Однодворец Овсяников») и закончить его к началу апреля ст. ст. (в противном случае рассказ не смог бы появиться в майской книжке «Современника»). Второй половиной февраля — мартом ст. ст. 1847 г. датирует рассказ и М. К. Клеман (Клеман, Программы, с. 92).
В феврале-марте ст. ст. 1847 г. (в Берлине) Тургенев работал над четырьмя произведениями из цикла «Записок охотника» — окончанием очерка «Ермолай и мельничиха» и над рассказами «Мой сосед Радилов», «Однодворец Овсяников» и «Льгов». По-видимому, три последних очерка писались параллельно. Косвенное подтверждение этому находим в письме к П. Виардо от 13 (25) декабря 1847 г., где Тургенев сообщает: «... с тех пор как я нахожусь в Париже, я никогда не работал одновременно более чем над одною вещью и многие довел до пристани благополучно» (подлинник по-французски).
В мемуарной литературе существует много указаний на жизненный материал, отразившийся в рассказе. Село Льгов б. Орловской губ. (в нем насчитывалось более трехсот дворов и около 900 душ мужского населения) находилось в четырех верстах от села Тургенево, принадлежавшего отцу писателя. «Топографическое» описание Льгова в рассказе довольно точно, но расположено село на берегу реки Вытебеть, а не на речке Росота. До наших дней сохранилась древняя церковь, о которой упоминает Тургенев (Богдановы, с. 11). На сельском кладбище Льгова действительно есть могила графа Бланжия, домашнего учителя в семье орловских помещиков Юрасовских, с которыми была хорошо знакома В. П. Тургенева. Благодаря этому, как полагает Т. А. Мартемьянов, имя графа Бланжия и попало «в написанный ее сыном рассказ <...> в своем подлинном виде» (ИВ, 1913, № 9, с. 984). Однако в основу приведенной в рассказе стихотворной надписи на надгробии легла эпитафия с другого памятника — некоему Николаю Этьену, — сооруженного на кладбище с. Спасского (Рында, с. 51 — 76). Описание этого памятника и текст эпитафии, автором которой был, видимо, И. И. Лутовинов, приводит также М. А. Щепкин в «Воспоминаниях об Тургеневе и селе Спасском» (ИВ, 1898, № 9, с. 908 — 909).
А. И. Замятин, бывший крепостной Тургенева, впоследствии сельский учитель, сообщает, что он «лично знал одного тургеневского героя, именно Сучка Антона, переименованного барыней Варварой Петровной из Козьмы» (Орл сб, 1955, с. 291). Об обычае
В. П. Тургеневой менять имена своим дворовым говорит также В. Н. Житова. И. Ф. Рында, собиравший в начале 900-х годов на родине Тургенева воспоминания людей, лично знавших писателя, рассказывал: «Лет 15 тому назад разрушилась окончательно хатенка „Сучка“, (которого, кстати сказать, звали и „Крючком“) и унесена кем-то чугунная урна с могилы графа Бланжия» (Рында, с. 52).
Об успехе рассказов, появившихся в майской книжке «Современника» за 1847 год («Ермолай и мельничиха», «Мой сосед Радилов», «Однодворец Овсяников» и «Льгов»), сохранились, свидетельства в письмах Некрасова к Тургеневу и Гоголя к Анненкову (см. выше, с. 416 — 417).
Стр. 76. ...панталонах цвета гри-де-лень или блё-д-амур... — Французские обозначения различных оттенков серого цвета: gris de lin — розовато-серый; bleu d’amour — голубовато-серый.
Стр. 80. ...а то и в кофѝшенки попал. — Кофеше́нком (от немецкого Kaffeeschenk) назывался придворный чин смотрителя за кофе, чаем, шоколадом и пр. Французский комментатор «Записок охотника» Анри Монго указывал, что Kaffeeschenk является немецкой калькой турецкого Kafetgi. Монго сообщает о полемике, возникшей по поводу этого слова между Проспером Мериме и Эрнестом Шаррьером, первым переводчиком «Записок охотника» на французский язык (1854) («Mémoire d’un chasseur... Trad. par H. Mongault». Paris, 1929. V. 1, p. 180).
Стр. 81. ...фалетором был ~ a то и доезжачим. — Форейтор — при езде цугом верховой, сидящий на одной из передних (выносных) лошадей. Доезжачий — старший псарь, распоряжающийся борзыми и гончими на псовой охоте.