62. Д. Е. и А. Я. САЛТЫКОВЫМ
30 апреля 1852. Вятка
Вятка. 30 апреля.
Благодарю тебя, любезный друг и брат, за дружеское твое письмо. Из него, впрочем, я вижу, что ты все как-то хвораешь, и я, зная по опыту, что такое хворость, не мало огорчаюсь этим. Вот и я все хвораю, да так постоянно, что начинаю думать, что это на всю жизнь будет моим нормальным
состоянием. Постоянный кашель и самые несносные ревматические боли во всем теле — это, сам согласись, не малое развлечение. Спасибо и за это; худо только, что иногда ходить почти совсем не могу: подошвы точно изъязвленные. А впрочем, с виду, я молодцом стал; потолстел и возмужал значительно, но это не более как оптический обман, по пословице: не все то золото, что блестит. Посылаю при сем к тебе 200 р. сер. для уплаты Клеменцу части моего долга; насилу мог достать и ежели бы не было у нас типографской суммы, из которой мне дали это в ссуду, то я не знаю, как бы я удовлетворил Клеменца. Пожалуйста, напиши мне, сколько я ему затем останусь должен, и скажи, что я будущею осенью непременно постараюсь уплатить и остальное. Будь так добр, понудь его выслать ко мне заказанное платье; оно до сих пор мной не получено, и я, как Иов многострадальный, хожу в сюртуке с полупродранными локтями.
Скажи мне, пожалуйста, как твое дело с маменькой по Спасскому? Я все нужные документы уж подписал и послал ей от себя доверенность. Не знаю, что́ из этого будет; я-то надеюсь, что не буду обделен, а за Сережу крепко побаиваюсь; мы оба с ним в настоящее время в полной зависимости от маменьки 1. Ежели бы была возможность вырваться из проклятой Вятки, я непременно отправился бы в деревню, чтобы хоть как-нибудь устроить его и мое положение. Я тоже уж малый на возрасте: скоро двадцать семь годов стукнет, и надо о завтрашнем дне помыслить. Признаюсь тебе, я все не покидаю своей любимой мысли выйти в отставку и жить в деревне, как только будет у меня свой кусок, которым бы можно мне было заняться 2. Служить тогда хорошо, когда везет, и я, разумеется, не брошу службы, когда счастье повернется ко мне лицом; служить же без надежды вырваться когда-нибудь из общей колеи чиновного мира, быть всю жизнь советником или даже и вице-губернатором не стоит труда 3. А главное, не стоит тех огорчений, того разлития желчи, которые сопряжены с истинно добросовестным исполнением своих обязанностей. Кто не служил в провинции, не был в самом источнике управления, тот не может иметь надлежащих понятий о том, что такое служебные тяготы. Как-то идет твоя служба? Будь я на твоем месте, я бы давно из терпения вышел и бросил все. Кстати о службе: обо мне на представление губернатора до сих пор никакой бумаги не получено: ни приказа, ни отказа; нельзя ли узнать, в каком положении это дело и можно ли мне еще надеяться 4. Впрочем, Вятка все останется Вяткой, и в каком бы положении ни быть, в ней — все та же скука невыносимая. Третьего дня вечером исполнилось ровно четыре
года, как я выехал из Петербурга, и, признаюсь, не мало-таки я призадумался о себе и своем будущем в этот достопамятный день. Впрочем, да будет как велит судьба и звезда моя. С вице-губернатором я в настоящее время в наилучших отношениях, и потому с этой стороны опасаться нечего.
Прощай, любезный друг и брат, прошу тебя, не забывай искренно тебя любящего
М. Салтыкова.
Je Vous remercie de tout mon cœur, ma bonne et chère sœur, du souvenir que Vous voulez bien me témoigner par Vos lettres. J ‘accepte ceci comme quelque chose qui m’est bien, bien cher et Vous ai la plus vive reconnaissance pour toutes les bontés que Vous avez eu pour moi. Ma vie est tout aussi insipide qu’autrefois; je pourrais bien la supporter d’une manière indifférente si je pouvais prévoir qu’elle aura une fin; malheureusement il n’en est rien et il me reste encore bien des années à languir dans l’éxil. C’est presque la mort et quelquefois pire. Embrassez de ma part Vos chers enfans et dites mille choses à Madame Votre mère ainsi qu’à Madame Aline. Je Vous embrasse bien fort.
Adieu, tout à Vous
M. Saltykoff.
Перевод: Благодарю Вас от всего сердца, моя милая и добрая сестрица, за память обо мне, которую Вы доказываете мне Вашими письмами. Это очень, очень дорого для меня, и я горячо признателен Вам за всю Вашу доброту по отношению ко мне. Моя жизнь столь же бесцветна, как и прежде; я мог бы переносить ее с безразличием, если бы мог предвидеть, что у нее будет конец; к несчастью, его нет, и мне остается еще много лет пробыть в изгнании. Это почти смерть и даже хуже. Поцелуйте от меня Ваших милых деток и передайте тысячу пожеланий Вашей матушке и м-м Алине. Крепко обнимаю Вас. Прощайте, весь Ваш
М. Салтыков.