140. СТИХИ ДЛЯ НАЧЕРТАНИЯ
НА ГРОБНИЦЕ СУВОРОВА
Здесь человек лежит на смертных не похожий:
На крылосе в глуши с дьячком он басом пел1
И славою, как Петр иль Александр, гремел.
Ушатом на себя холодную лил воду2
И пламень храбрости вливал в сердца народу.
Не в латах, на конях, как греческий герой,3
Не со щитом златым, украшенным всех паче,4
С нагайкою в руках и на козацкой кляче
В едино лето взял полдюжины он Трои.5
Не в броню облечен, не на холму высоком —
Он брань кровавую спокойным мерил оком
В рубахе, в шишаке, пред войсками верхом,6
Как молния сверкал и поражал как гром.
С полками там ходил, где чуть летают птицы.7
Жил в хижинах простых, и покорял столицы.8
Чужой народ его носил на головах. 11
Одною пищею с солдатами питался.12
Цари к нему в родство, не он к ним причитался.13
Был двух империй вождь; 14 Европу удивлял;
Сажал царей на трон, и на соломе спал.15
ОБЪЯСНЕНИЯ
1 Суворов за некоторое смелое противуречие императору Павлу Первому отозван был от войска и сослан в село свое Кончанское Новгородской губернии в Боровицком уезде. «Там (говорит о нем жизнеописатель его Фукс) часто победоносная рука его звоном колокола призывала жителей в священный храм, где старец сей, исполненный веры, пел вместе с церковными служителями хвалы божеству». Когда потом Павел Первый, по просьбе Австрийского императора прислать к нему Суворова для принятия верховного повелительства над войсками, призвал его к себе и, посылая с ним также и свои против французов войска, произнес к нему сии достопамятные слова: «Иди спасать царей»; тогда Суворов, отправляясь в путь, сказал: «Я пел басом, а теперь еду петь барсом».
2 Он имел привычку для укрепления членов своих часто обливаться холодною водою.
3 Ахиллес.
4 См. в Илиаде описание Ахиллесова щита, коней и колесницы.
5 Он не щеголял красивостию и борзостию коня своего: садился на простую козацкую лошадь и на ней с плетью в руке, называемою нагайкою; разъезжал по полкам.
6 Он не мог сносить летних жаров, и потому (если не по особой любимой им необычайности) часто среди самого пылкого сражения видали его скачущего верхом в одной рубахе; но никогда не скидывал он с головы своей шлема, в котором даже дома и при женщинах хаживал.
7 Известен славный переход его чрез Альпийские горы.
8 Варшаву, Медиолан, Турин и проч. Он не любил великолепия и пышности; жил всегда в простых покоях, без зеркал и без всяких украшений. В пище наблюдал умеренность. Дворецкому своему приказывал насильно отнимать у него блюды, и жаловался всем, что он ему есть не дает.
9 Суворов, когда надлежало идти в поход, никогда в приказах своих не назначал часу, в которой выступать; но всегда приказывал быть готовыми по первым петухам; для того выучился петь по-петушьи, и когда время наставало идти, то выходил он сам и крикивал: кокореку! Голос его немедленно разносился повсюду, и войско тотчас поднималось и выступало в поход. Казалось, он нарочно придумывал сии странности, дабы посредством их избавляться иногда от таких переговоров и объяснений, которые были для него или неприятны ли затруднительны. Он не опасался ими затмить славу свою; ибо мог сказать о себе подобное тому, что в Метастазиевой опере говорит
о себе Ахиллес, проведший отроческие лета свои в женском одеянии на острове Сциросе:
scuserà questa spada, e forse tanto
occuperò la fama
co’novelli trofei,
che parlar non potrà de’falli miei.
«Праздность проведенных мною на Сциросе дней оправдаю я сим моим мечом, и может быть, новыми победами столько озабочу славу, что не успеет она говорить о моих проступках». — В присылаемых донесениях Суворов не описывал побед своих пространными объяснениями. По взятии турецкой крепости Туртукая, он написал к императрице:
Слава богу, слава Вам,
Туртукай взят, и я там.
10 Известно, что Суворов белое оружие, то есть штыки, в руках русских воинов почитал всегда средством превосходнейшим к побеждению неприятеля, чем ядра и пули. Пословица его была: «Пуля дура, штык молодец».
11 В Италии, когда он въезжал в какой город, народ выбегал навстречу к нему, отпрягал лошадей у его кареты и вез его на себе. Однажды случилось, что в самое то время, когда он приближался к освобожденному им от французов городу, нагнал его посланный из Петербурга с письмами к нему офицер. Он посадил его в свою карету, и когда народ выбежал и повез его на себе, то он, улыбнувшись, спросил у офицера: «Случалось ли тебе ездить на людях?» Офицер с такою же улыбкою отвечал ему: «Случалось, ваша светлость, когда, бывало, в робячестве игрывал шехардою».
12 Он часто едал с ними кашицу.
13 Баварский король причислил его в свои родственники.
14 Российский генералиссимус и Австрийский фельдмаршал, имевший два почетных прозвания: Рымникский и Италийский.
15 Он не любил мягких перин и пуховиков; сено и солома служили ему вместо оных.