Глава I. Поездка на долгих | 111 |
Глава II. Гроза | 117 |
Глава III. Новый взгляд | 121 |
Глава IV. В Москве | 124 |
Глава V. Старший брат | 125 |
Глава VI. Маша | 128 |
Глава VII. Дробь | 130 |
Глава VIII. История Карла Иваныча | 133 |
Глава IX. Продолжение предыдущей | 136 |
Глава X. Продолжение | 139 |
Глава XI. Единица | 142 |
Глава XII. Ключик | 146 |
Глава XIII. Изменница | 148 |
Глава XIV. Затмение | 149 |
Глава XV. Мечты | 152 |
Глава XVI. Перемелется, мука будет | 155 |
Глава XVII. Ненависть | 159 |
Глава XVIII. Девичья | 161 |
Глава XIX. Отрочество | 165 |
Глава XX. Володя | 168 |
Глава XXI. Катенька и Любочка | 171 |
Глава XXII. Папа | 172 |
Глава XXIII. Бабушка | 175 |
Глава XXIV. Я | 177 |
Глава XXV. Приятели Володи | 177 |
Глава XXVI. Рассуждения | 179 |
Глава XXVII. Начало дружбы | 183 |
Прямое продолжение «Детства»: после смерти матери Николенька Иртеньев с братом переезжают в Москву к бабушке, ещё не прошедшая в нём любовь к детским шалостям сочетается с самоанализом, любовь к старшему брату смешана с завистью. Подростковый период в описании Толстого оказывается едва ли не самым сложным в жизни человека. Фигура Иртеньева решительно не вписывается в умозрительный образ «человека, каким он должен быть»: переживания толстовского героя глубоко индивидуальны, хотя и соотносятся с опытом практически каждого человека.
— Ранний Толстой: развитие интроспекции // Полка
Психологический анализ есть едва ли не самое существенное из качеств, дающих силу творческому таланту. Но обыкновенно он имеет, если гак можно выразиться, описательный характер, — берет определенное, неподвижное чувство и разлагает его на составные части,— дает нам, если так можно выразиться, анатомическую таблицу. <...>
Мы не ошибемся, сказав, что самонаблюдение должно было чрезвычайно изострить вообще его наблюдательность, приучить его смотреть на людей проницательным взглядом. Драгоценно в таланте это качество, едва ли не самое прочное из всех прав на славу истинно замечательного писателя. <...>
Есть в таланте г. Толстого еще другая сила, сообщающая его произведениям совершенно особенное достоинство своею чрезвычайно замечательной свежестью, — чистота нравственного чувства. <...>
...У графа Толстого... нравственное чувство... сохранилось во всей юношеской непосредственности и свежести. ...Свежесть нравственного чувства придает поэзии особенную — трогательную и грациозную — очаровательность. От этого качества, по нашему мнению, во многом зависит прелесть рассказов графа Толстого. Не будем доказывать, что только при этой непосредственной свежести сердца можно было рассказать «Детство» и «Отрочество» с тем чрезвычайно верным колоритом, с тою нежною грациозностью, которые дают истинную жизнь этим повестям. Относительно «Детства» и «Отрочества» очевидно каждому, что без непорочности нравственного чувства невозможно было бы не только исполнить эти повести, но и задумать их. <...>
Н. Г. Чернышевский. Детство и отрочество. Сочинение графа Л. Н. Толстого, СПБ. 1856. Военные рассказы графа Л. Н. Толстого. СПБ. 1856 // Современник", 1856, №12.
Мне кажется, что ум человеческий в каждом отдельном лице проходит в своем развитии по тому же пути, по которому он развивается и в целых поколениях, что мысли, служившие основанием различных философских теорий, составляют нераздельные части ума; но что каждый человек более или менее ясно сознавал их ещё прежде, чем знал о существовании философских теорий.