Где ты, муж, богом вдохновенный,
О добрый благодетель мой?
Державин! ты ли пал сраженный
Под лютой роковой косой?
И над твоею ли могилой
Звук лиры моея унылой
Печально вторит скорбь мою?
Увы! Удар уже свершился!
Державин в вечность преселился,
10 И я над прахом слезы лью.
Петь радости... легко, отрадно,
Петь горесть... лиры звон молчит.
Сколь в мире счастие превратно,
И сколь его пременчив вид!
Державин! я вчера с тобою
Добра пленялся красотою,
Тебе внимая, счастлив был...
Но радость смежна со слезами:
Сегодни Волхова струями[1]
20 Тебя к могиле проводил.
Ничто судьбы не избегает,
Всему здесь положен предел;
Не вечно счастье нас ласкает,
Увы! и я осиротел!..
Цветок, растущий на долине,
Недолго в счастливой судьбине
Красой и запахом пленял...
Луч солнца к югу уклонился,
Ветр дунул, льдами ток стеснился,
30 И где ж цветок? Цветок увял!
Но солнце снова воссияет,
Цветок, быть может, оживет,
Лишь мне надежда изменяет,
Мое лишь солнце не взойдет.
Сокрылся луч, меня хранящий!
За часом час, вослед летящий,
Лишь хлад душе моей несет;
Мне в сердце горесть поселилась,
Мысль мрачным облаком покрылась,
40 И смерть во гроб меня зовет.
О смерть! последняя отрада!
Скажи: почто щадишь меня?
Скажи: ты казнь или награда?
Тебя достойна ль жертва я?
Скажи, — коль смертным знать то можно, —
Желать иль трепетать нам должно
Прихода твоего часа́?..
Но ты молчишь — и пожинаешь!
Ты тайну в вечности скрываешь,
50 И всем грозит твоя коса.
Молчишь... Но сердца глас вещает,
Что ты одним злодеям страх,