У Федра басню я читал подобну этой, Которую писать намерен я теперь. Сказать вам не могу отца того приметой, Который у себя имел едину дщерь; И наконец При старости отец Впал в тяжкую болезнь и, жизнь от ней кончая, Душеприказчику он дочь свою вручая, Завещевает так: «Когда ты дочь мою, приятель, воспитаешь, То дружбы в знак Отдай ей только то, что сам ты пожелаешь, А прочее мое Имение —твое». И в силе таковой духовную сложили, И руки оба к ней бесспорно приложили. Пришел конец. Преставился у девушки отец, А дочь, богатство и супруга Осталися в руках у истинного друга, Который мнит: Приятель спит, И спит он вечно.
150
Так я жену и дочь немножко поучу, Богатство ухвачу, И с ним куда хочу, Туда и полечу И буду жить беспечно. Намерение толь его бесчеловечно Услышала оставшая жена; Напастью сражена, Печали не стерпя, скончалась и она И спит уж также вечно. Минуло много дней, а может быть, и лет; Пора исполнити приятельский завет. Душеприказчик мой явить духовну хочет И дочь умершего на волю отпустить, А дружнее себе именье ухватить; Но дочь хлопочет, Имения всего отдать ему не хочет, А просит, чтоб он ей хоть половину дал. Но он на взятки был удал И не последний в оных роде. Пришло ему явить духовную в народе. Он с ней Пришел перед судей И говорит: «Отец ее мне дал на волю: Какую я хочу, такую ей оставлю долю, А прочее имение — мое». Судьи́, потолковав писание сие, Спросили: «Много ли ты хочешь ей оставить?» — «Чтоб жадностью себя мне вечно не ославить И не явить к именью страсть, Даю я ей десяту часть». Судьи к духовной приступили И ум свой о сию духовну притупили, И наконец ее руками закрепили, Дабы владел всяк долею своей. Не нравен приговор казался девке сей; Не перекочкавши ни и́стца, ни судей, Заплакав слезно, Пошла и жалобы творила бесполезно, Сердца ведь у судей Не так, как у людей: Они на слезы не взирают
151
И все дела бесстрастно разбирают. Привычка делает искуснейших судей, Привычка делает бессовестных людей. Пошла бедняжка вон, на злобу плачась богу. Пошел бездельник вон, творя себе дорогу, И грудь несет так гордо, будто зоб. Навстречу им Эзоп; Уведав бедныя несчастия причину: «Постойте, я сниму с сей хитрости личину. И разрушу́ твою, девица, всю кручину. Духовная гласит твоя не то; Пойдем назад к судьям, так я скажу вам, что Она в себе имеет, Лишь рассудить ее не всякий разумеет». Вернулась девушка, Эзоп и весь народ, Стучатся у ворот Той камеры, судьи где заседают И важные дела решат и рассуждают; Отверзлись наконец судейские врата, Вступила ко судьям пришедшая чета. «Зачем ты, девушка, пришла сюда обратно? Не станем для тебя решить мы то стократно; Что всем собранием однажды суждено, То будет и дано, А больше нет». Эзопов на сие такой им был ответ: «Послушайте, судьи, что вам Эзоп расскажет, И узел вам духовныя развяжет, И изъяснит ее вам толк». Собор судей замолк, А им Эзоп речь тако начинает: «Кто точную сея духовной силу знает? Она гласит, чтоб то наследнице отдать, Чего захочет тот себе безбожный тать. Исполните ж теперь, судьи, отцову волю: Ему имения десяту дайте долю, А прочее добро, Поместье, злато и сребро, Отдайте дочери несчастной». Сей толк был ненапрасной: Бездушника того вернули пред судей И приговором всех людей
152
Имение отца девице возвратили, А душевредника в темницу посадили.
Между 1763 и 1767
В.И. Майков. Эзоп толкует духовную // Майков В.И. Избранные произведения. М.; Л.: Советский писатель, 1966. С. 150—153. (Библиотека поэта; Второе издание).