83. БЕДСТВЕННОЕ МГНОВЕНИЕ
Сказочка
В деревне мальчик рос, Олешей звали.
Полугода отца и матери отстал,
Безроден, у чужих в опеке возрастал,
Но разум в нем блистал.
Невинность и краса с ним вместе представали
И милость зрителей сиротке доставали.
Не медлил он свое сиротство угадать,
Робенком разумел искусство угождать,
Не смел поморщиться, не то чтобы рыдать.
С годами блеск души в нем делался явнее,
Благообразней стан и взор лица важнее,
Вид нежной жалости во образе его,
Простое действие, глас, полный изъясненья,
И более всего
Два глаза огненных, которым нет сравненья, —
Таков Олеша был. Он все искусства знал,
Искусства нужные, известные в деревне,
Которые во время древне
Народ даянием бессмертных почитал.
Он правил плуг, коня он укрощал,
На легком челноке пускался он в погоду,
Не унывал ни в чем
И ничего не баивался сроду.
И Фирс, богатый Фирс, души не знает в нем
И хочет взять Олешу вместо сына.
Вверяет он ему несчетные стада,
Которыми покрыта вся долина.
Под стражею его овечки без вреда.
У пастухов других, бывало, вечно волки
С хозяином в части;
Теперя у волков другие толки:
Олеша не заснет, овцы не унести,
И сердце Фирсово в великом восхищенье.
Олешу любит он для самого его,
Но также и затем, что любит он именье:
Богатым быть неможно без того.
В один прекрасный день (весною это было)
Олеша вспоминал сон детских дней своих,
И сердце у него тоскою сладко ныло.
Полугода отца и матери отстал,
Безроден, у чужих в опеке возрастал,
Но разум в нем блистал.
Невинность и краса с ним вместе представали
И милость зрителей сиротке доставали.
Не медлил он свое сиротство угадать,
Робенком разумел искусство угождать,
Не смел поморщиться, не то чтобы рыдать.
С годами блеск души в нем делался явнее,
Благообразней стан и взор лица важнее,
Вид нежной жалости во образе его,
Простое действие, глас, полный изъясненья,
И более всего
Два глаза огненных, которым нет сравненья, —
Таков Олеша был. Он все искусства знал,
Искусства нужные, известные в деревне,
Которые во время древне
Народ даянием бессмертных почитал.
Он правил плуг, коня он укрощал,
На легком челноке пускался он в погоду,
Не унывал ни в чем
И ничего не баивался сроду.
И Фирс, богатый Фирс, души не знает в нем
И хочет взять Олешу вместо сына.
Вверяет он ему несчетные стада,
Которыми покрыта вся долина.
Под стражею его овечки без вреда.
У пастухов других, бывало, вечно волки
С хозяином в части;
Теперя у волков другие толки:
Олеша не заснет, овцы не унести,
И сердце Фирсово в великом восхищенье.
Олешу любит он для самого его,
Но также и затем, что любит он именье:
Богатым быть неможно без того.
В один прекрасный день (весною это было)
Олеша вспоминал сон детских дней своих,
И сердце у него тоскою сладко ныло.
163
Приходит вечер тих,
И стадо медленно выходит с ним на реку.
Откуда ни взялась пастушка перед ним.
О красота, ты в поле без примесу
Сильна сиянием своим:
Пятнадцать лет, и шляпка, и корзина
С цветами, свежими не столько, как сама,
И граций гибкий стан — вот вся моя картина.
Пастушка говорит: «Меня застала тьма.
Боюся, чтоб медведь не вышел из берлоги.
Ты сжалься надо мной
И покажи, куда мне выйти на дорогу.
Ее лишь мне найти, сама дойду домой».
Хотел он показать, но, на нее взирая,
Остался взор его на взорах у нее,
И, робкие шаги пастушки провождая,
Он стадо позабыл свое.
Прошло мечтание. О, бедственно мгновенье!
Бежит с гор в долы впопыхах
И видит стадо всё в рассеянье, в волненье
И агниц кровь, текущу на стезях.
Куда не бегал он, последуя блеянью
Испужанных овец!
Проводит целу ночь и к дневному сиянью
Сбирает слабые остатки наконец.
Приходит Фирс, и может всяк представить,
Как принял он питомца своего,
Олеше более стадами уж не править,
Не ожидать от Фирса ничего.
Олеша потерял всё счастие мгновеньем.
Подумайте о том,
О вы, которых всё невинность украшенье,
Сколь много важности в мгновении одном.
И стадо медленно выходит с ним на реку.
Откуда ни взялась пастушка перед ним.
О красота, ты в поле без примесу
Сильна сиянием своим:
Пятнадцать лет, и шляпка, и корзина
С цветами, свежими не столько, как сама,
И граций гибкий стан — вот вся моя картина.
Пастушка говорит: «Меня застала тьма.
Боюся, чтоб медведь не вышел из берлоги.
Ты сжалься надо мной
И покажи, куда мне выйти на дорогу.
Ее лишь мне найти, сама дойду домой».
Хотел он показать, но, на нее взирая,
Остался взор его на взорах у нее,
И, робкие шаги пастушки провождая,
Он стадо позабыл свое.
Прошло мечтание. О, бедственно мгновенье!
Бежит с гор в долы впопыхах
И видит стадо всё в рассеянье, в волненье
И агниц кровь, текущу на стезях.
Куда не бегал он, последуя блеянью
Испужанных овец!
Проводит целу ночь и к дневному сиянью
Сбирает слабые остатки наконец.
Приходит Фирс, и может всяк представить,
Как принял он питомца своего,
Олеше более стадами уж не править,
Не ожидать от Фирса ничего.
Олеша потерял всё счастие мгновеньем.
Подумайте о том,
О вы, которых всё невинность украшенье,
Сколь много важности в мгновении одном.
1776
М.Н. Муравьев. Бедственное мгновение. Сказочка // Муравьев М.Н. Стихотворения. Л.: Советский писатель, 1967. С. 163—164. (Библиотека поэта; Второе издание).
© Электронная публикация — РВБ, 2005—2024. Версия 2.0 от от 31 августа 2020 г.