29. ПРОЩАНЬЕ

Простите, добрые друзья!
Простите, милые пастушки!
Уж с вами расстаюся я,
От той кокетки, колотушки,
Чьи людям дороги игрушки,
Кому весь кланяется мир
Из денег, титлов и порфир,
Из всякой всячины на свете,
И коя есть изо всего
Прелестное то ничего,
Что ставят прихоти в примете
Для нашей вечной сухоты,
От сей, от сей вертоголовой
Из мест спокойства, простоты,
Где лишь пастушки чернобровой
Меня прельщали красоты,
Несусь в мирские суеты.

Хоть хмурюсь, как сентябрь суровый,
Хоть корчусь, вобразя мечты,
Которыми вертушка злая,
Фортуна лысая, слепая
Пленяет слабый разум мой
И тянет из жилища рая
В жилища горести мирской;
Но ах!.. уже дыша тщетой,
Алкая почести и славы,
Лижу, как мед, свои отравы
И в сеть к прелестнице бегу!
Очами льнув к ее приманке,
Сердечным чувствованьем лгу;
Не милым, не друзьям... тиранке
Клянуся ревностно служить;
Ее наружностью пустою,
Ее тщеславной слепотою
Как просвещеньем дорожить.
Сулит мне пышную обнову,
Сулит богатства мне и чин;
И я, влюбясь в вертоголову,
Для сих мечтательных причин
Воображенья отравляю,
Лишаюсь благодатных дум,
Житье простое оставляю,
От тишины несуся в шум!
Места, исполнены приятства,
Где щедрой дланью естество
Рассыпало свои богатства,
Где ни едино существо
Свободы сердца не лишает;
Где всё, всё душу утешает,
Когда со мною мой дружок,
Премилая моя милушка,
Прелестная моя пастушка,
Черноволосый мой божок
Здесь глаже бархата лужок
И гармони́я цве́тов нежна,
Краса с красой на диво смежна
Влекут мой взор, пленяют дух,
Пускаючи благоуханье,
Животворят мне обонянье.

Там птички услаждают слух
Своим концертом разногласным;
Хоть песня песне не под лад,
Но спеты духом беспристрастным
Из ощущаемых отрад,
Не по приказу мзды и лести,
И слушать их день каждый рад.
Едина мне приносит вести,
Что тени розовы заря
В моих окрестностях простря,
Шаг первый солнца возвещает;
Другой порхание и свист,
Всегда нелжив, всегда речист,
День благодатный обещает;
А там соединенный хор,
Далеко эхи простирающ,
С вершин древес, долин и гор
Свободу жизни возглашающ,
Велит и мне, усилив жар,
Перед источником сердечным
Восчувствовать сей общий дар
И презрить благом скоротечным,
Велит и мне свободным быть,
Мирскую суету забыть
А тамо ручеек струистый,
Как чешуей покрыт сребристой,
Как пролитый в брегах кристалл
(Лишь луч коснулся — возблистал),
Средь рощи меж осок вияся,
По цве́тным камушкам лияся,
Журчаньем милым веселит,
От скуки и тоски целит,
Слух, зренье, сердце услаждает,
К пастушке пламень возбуждает,
А иногда заснуть велит
На белой груди у пастушки,
Чтоб отдохнувшая душа,
К ней огненнее воздыша,
Вновь страстны начала игрушки...
Увы! всё то, всё то забыв,
Вдруг сделавшись честолюбив,
(Или сердечней объясниться)

Вдруг смертно восхотев
В развратного перемениться,
Бегу, как разъяренный лев,
Не ощущая в сердце глада,
Бросаюся, как волк на стада,
На всё, что лютая тщета
Через лукавые уста
Бесценным в мире именует.
Уже заблудшая душа
Себя гордыне повинует,
Не хощет видеть шалаша,
Где без сребра любовь ликует,
Где корец свежия воды,
А хлеба чистого краюшка,
Грыбков и ягодок плетушка
Приятней, слаще, чем меды
И все... все нектары мирские,
Что прихоти варят людские
И гостя потчивают чем
На то, чтоб усладясь он тем,
Попал скорее в сеть лукаву,
Чтоб в сласти пил... свою отраву!
Но, словом, гнусен тот чертог
И скуки стал моей виною,
В котором властвовали мною
Природа, милый друг и бог.
Лукавы прелести увидел,
Прижал ко сердцу их печать,
И простоту возненавидел,
И начал доблестью скучать;
Невинна жизнь мне стала в тягость,
Студна явилась сердца нагость.
Пастушка с доброю душей
Хоть мне еще всего милее,
Но ах!.. от слепоты моей
Мне кажется уж всех глупее!
Фортуна показала мне
Своих прелестниц миллионы.
Хоть вижу слезы, слышу стоны
От них в мирской я стороне;
Хоть их любовь — любовь гордыни,
Хоть таковые героини

Не сердца ищут в плен — ума,
Хоть в свете видят то нередко,
Что прелесть света и сама
(Коль на нее посмотрим метко)
Бывает скаредна, дряхла,
Как фурия жестока, зла,
Но, отвратяся от природы
Плененным разумом мечтой,
Пленяюсь прелестью такой,
Приятны света мне уроды!
И с истинною красотой,
С моей возлюбленной пастушкой,
С ее шалашиком, избушкой
Я расстаюся навсегда!
Бегу, бегу... куда?
Где всё обман, печаль, беда!
В очах моих блестят чертоги,
От коих чуть не все убоги;
В очах моих не мягкий луг —
Под тканью шелковою пух;
Не длань любовная пастушки,
На коей нежно засыпал, —
Под тонким полотном подушки,
Тьма завесов и одеял,
И под которыми не чаю,
Хоть ими очи ослепил,
Хоть жить с пастушкою скучаю,
Чтоб вправду, вправду был я мил
Владычице души развратной,
Обманом, не любовью знатной.
В очах моих богатый пир,
На коем ни убог, ни сир
Вовеки не вкушали крошки,
Тогда как мещет Крез в окошки,
Служа пристрастью всей душей,
По тетереву иль индейке
Легавой иль борзой своей,
На коем нищу жаль копейки...
(О, просвещенных стыд людей!)
А плясее или актрисе,
Красой торгующей Лаисе
Всего имения не жаль!

Но то в очах, а что же в слухе?..
Учтивость лжи. А что же в духе?..
Увы!.. досада и печаль,
Среди забавы смертна скука,
На пире добровольна мука!
Вот, милые мои друзья,
Для каковых предметов я
Решился с вами разлучиться!
Простите!.. презрите того,
Кто от спокойства своего
Идет по свету волочиться!..
Нет... сжальтесь, сжальтесь на него,
Хоть раб мечтанья одного
Глупее и самой скотины;
Но глуп от общей он причины,
Так нет злосчастнее его.

<1798>

Воспроизводится по изданию: Поэты ХVIII века. В двух томах. Том второй. Л.: «Советский писатель», 1972. (Библиотека поэта; Большая серия; Второе издание)