* * *

Жива ли, Каршин, ты?
Коль ты жива, вспеваешь
И муз не забываешь,
Срывающа себе парнасские венцы?

А я стихи читал,
Которы ты слагала.
Ты резко возлетала
На гору, где Пегас крылатый возблистал.

Ум Каршины возрос,
Германии ко чести.
Я то сказал без лести,
Хотя германка ты, а я породой росс.

Германия и мне,
Не бывшу в ней, известна,
Стихов душа всеместна,
Да я ж еще и член в ученой сей стране.

Различных тон музык,
Как автора «Меропы»,
Знаком мне всей Европы,
И столько же знаком германский мне язык.

Я часто воздыхал,
Стихов твоих не видя,
И, на Парнасе сидя,
Довольно я о них хвалы твои слыхал.

Тобой еще зрит свет —
Пииты не годятся,
Которы не родятся
Со музами вступить во дружбу и совет,

И лучшие умы
В стихах холодных гнусны,
Сложенья их невкусны,
Но знаешь ты и я, и все то мы.

В тебе дух бодрый зрю,
Высокость вижу, нежность,
Хороший вкус, прилежность
И жар, которым я, как ты, и сам горю.

Тебя произвела
Средь низости народа
К высокости природа,
И мнится мне, <что> то нам Сафа родила.

Внемли мои слова,
Германска Сафа, ныне:
Воспой Екатерине,
Дабы твои стихи внимала и Нева.