Когда меня предает любовь и убивает печаль,
И я чувствую, как от негодования бьется мое сердце,
Я прихожу тогда к тебе, моя дорогая статуя,
Чтобы созерцать твой взгляд и рассказать о моем горе.

«Будь достоин и спокоен, друг, — говорит мне твое милое лицо, —
Гнев идет только к сердцам иссушенным и старым;
Не слушай своего голоса, слушай мою речь,
Она заставит тебя петь — это речь богов.

Я сестра твоей печали, я Меланхолия,
Ты мог бы меня разбить, но (тебе) меня никогда не покорить...
Тебе причинили боль — ну что ж, поэт, забудь...
Увы! Чтобы быть счастливым, нужно (уметь) забывать».

Так ты мне говоришь. Я слушаю тебя, трепеща,
Как старый узник, дрожащий в своих оковах,
Когда он слышит пение под безжалостным сводом...
Я дал волю течь моим слезам и стихам.

Но когда от неожиданного, неотразимого поцелуя
Мое сердце оживает и слезы иссякают.
Тогда я верю всему, верю в невозможное,
Я верю, что ты уходишь, я верю, что ты улыбаешься.