2. НА КРИТИКУ «ГАЛАТЕИ»
По природе и по образу мыслей моих я всегда был и буду равнодушен к похвалам и брани журнальных аристархов наших; никогда не сердился на их замечания, даже радовался, доставляя им случай написать одну или две лишние странички. Но, прочитав в 19-м № «Галатеи» критику на мои стихотворения, почел обязанностью заметить сочинителю ее всю неприличность его нападок на нравственное чувство уважения, которое я со всеми благомыслящими соотечественниками питаю к Пушкину, Баратынскому и Плетневу. П. А. Плетнев, отвлекаемый от муз другими полезными занятиями, реже двух первых являлся на литературном поприще, но всегда дарил читателей стихотворениями, исполненными чувства и гармонии. Прозаические статьи его отличаются правильностью языка и точностью мыслей и,— что у нас довольно редко,— тоном хорошего общества. С благородною гордостию радуюсь, что могу без лести хвалить друзей моих. В первых двух стихах ответа моего1 на ненапечатанное еще «Послание» ко мне П. А. Плетнева я как бы предвидел или предчувствовал критиков «Галатеи».
P. S. Признаюсь в моем невежестве: я не понимаю слова «художественность»2, так же как не постигаю и мысли, побудившей г. Раича превратить в балладу бессмертную поэму Тасса3. Впрочем, в угодность г. издателю «Галатеи» я советовал почтенному переводчику «Ромео и Юлии»4 кинуть уже переведенные размером подлинника четыре действия сей трагедии и, не думая о верном передавании красот Шекспира, перевести снова сию трагедию мерою «Моих Пенатов»5.