126. Чума (Отрывок) («Два человека в этот страшной год...»).
Автограф: РО ИРЛИ. Ф. 524. Оп. 1. № 8. Л. 12 об.–13 об. — беловой с правкой, в тетради 8; строфы в рукописи пронумерованы: 79–85; текст последней (85-й) строфы зачеркнут:
Когда ж потом в себя пришел живой
И увидал, что унесен мертвец,
Он завернулся в плащ широкий свой,
Чтоб ожидать бестрепетно конец.
И стал в глазах двоиться луч дневной,
Глава отяжелела как свинец,
И душу рок от тела оторвал —
И будто сноп на землю он упал!
Копия: РО ИРЛИ. Ф. 524. Оп. 1. № 21. Л. 4–4 об. — авторизованная, в тетради 20, с ошибками и разночтениями в ст. 2 («страсть» вместо «смерть»), 47 («она без сожаленья повлекла»), 48 («подложила»).
Печатается по копии в тетради 20 как позднейшему авторизованному источнику с исправлениями по автографу в тетради 8 в ст. 2 и 47–48.
Датируется концом августа 1830 г. на основании позднейшей авторской пометы в автографе у ст. 1: «(1830. Августа)» и положению в тетради 8.
Впервые: РМ. 1883. № 4. С. 77–78.
Написано в связи с эпидемией холеры (в просторечии «чумы»), двигавшейся с юга России; слухи о ней стали доходить до Москвы в августе 1830 г. (в самой Москве холера появилась в середине сентября). Подробнее см. примеч. к № 122. Стихотворение имитирует фрагмент из середины поэмы, написанной нестрогими октавами. Сюжет, едва намеченный в отрывке, реконструировать затруднительно; связь его с биографическими обстоятельствами поэта (разлука с отцом и трагическое переживание ее — см. № 227) остается неподтвержденной.
Лит.: ЛЭ 1981: 616; Пумпянский 1941: 398; Вацуро 1985b: 17–21.