226. Стансы («Я не могу ни произнесть...»).
Автограф: РО ИРЛИ. Ф. 524. Оп. 1. № 11. Л. 28 об.–29 — беловой с правкой, в тетради 11, под заглавием «стансы к Д ***».
Копии: 1) РО ИРЛИ. Ф. 524. Оп. 1. № 21. Л. 41 об.–42 — авторизованная, в тетради 20; 2) РО ИРЛИ. Ф. 524. Оп. 2. № 34. Л. 16–17 — в тетради копий юношеских стихотворений, с автографа ИРЛИ.
Печатается по копии в тетради 20 как позднейшему авторизованному источнику.
Датируется октябрем — ноябрем 1831 г. по расположению автографа в тетради 11 (см. Преамбулу, п. 2.2.4).
Впервые: ОЗ. 1859. Т. 127. № 11. Отд. 1. С. 268–270.
Кому посвящено стихотворение, однозначно не установлено. Адресатом называли Е. П. Сушкову (в замужестве Ростопчину, известную поэтессу; см. примеч. к № 409): начальная буква ее домашнего имени — Додо — совпадала с инициалом в заглавии, а поэтический образ 9-й строфы («Так за ничтожный талисман...»), отсылал к стихотворению Сушковой «Талисман», опубликованному П. А. Вяземским в альманахе «Северные цветы» на 1831 г. Очевидно также сходство некоторых мотивов в стансах и в мадригале, обращенном к Додо в том же 1831 году (см. примеч. к № 253). При этом многие мотивы стихотворения (например, воспоминание о прошедших счастливых днях, проведенных с любимой, и ее измена) сближают его с лирикой «ивановского» цикла (см. примеч. к № 69). Третий вероятный адресат стихотворения — В. А. Лопухина (см. примеч. к № 207). Показателен в этом отношении прозаический парафраз некоторых фрагментов стихотворения, вложенный Лермонтовым в уста Юрия Радина, героя драмы «Два брата» (1835), импульсом к написанию которой послужила встреча с вышедшей замуж В. А. Лопухиной. Здесь важен байронический мотив «утаенного имени», устойчиво связанный с Лопухиной: она, в отличие, например, от Н. Ф. Ивановой (см. примеч. к № 69) и Е. А. Сушковой (см. примеч. к № 105), не обозначена в текстах Лермонтова даже инициалом, а при упоминании ее тезки в «Сашке» (1835), Лермонтов делает специальную оговорку: «Она звалась Варюшею. Но я / Желал бы ей другое дать названье: / Скажу ль, при этом имени, друзья, / В груди моей шипит воспоминанье, / Как под ногой прижатая змея...» (Т. 2. С. 296). Заглавие с инициалом «Д ***» вместо имени можно раскрыть, как «Стансы. к Другу» — так Лермонтов в стихах нередко обращался к женщинам (ср., например, обращение к Лопухиной: «Мой друг, напрасное старанье...», 1832, № 295).
Ст. 1–4. Я не могу ни произнесть, / Ни написать твое названье: / Для сердца тайное страданье / В его знакомых звуках есть... — Стихи, вероятно, навеяны начальными строками стихотворения Байрона «Стансы для музыки» (1814) : «I speak not, I trace not, I breathe not thy name, / There is grief in the sound, there is guilt in the fame» («Заветное имя сказать, начертать / Хочу — и не смею молве нашептать» — пер. В. И. Иванова); возможно, у Байрона Лермонтов взял для своей пьесы и жанровое название «Стансы» (см.: Глассе 1979: 104–105). Ср. в драме «Два брата»: «...имя же ее для меня трудно произнесть <...> от нее осталось мне одно только имя, которое в минуты тоски привык я произносить как молитву; оно моя собственность» (Т. 3. С. 360).
Ст. 49–54. Так за ничтожный талисман, ~ Он их отвергнет равнодушно! — Ср. в пьесе «Два брата»: «Я его храню, как образ благословения матери, как татарин хранит талисман с могилы пророка» (Т. 3. С. 360).
Лит.: ЛЭ 1981: 527; Комарович 1941: 642–644; Андреев-Кривич 1973: 95–97.