ЦИКЛОП

◡—◡◡—◡◡— || ◡—◡◡—◡

Проти́ву страданий любви, мой друг, не помогут
Ни травы целебны врачей, ни дивные чары;
Проти́ву страданий любви защита нам — музы:
Их помощь приятна, верна, их мета святая! —
Но должно искать их даров! — Ты ими владеешь,
Ты, Ницияс, врач и друг богинь Геликона!
Сказанья гласят: Полифем, Циклоп, прибегал к ним,
Когда он любовью сгорал к младой Галатее!
Едва на щеках у него пух нежный пробился,
Цвет юности алой угас, и кудри не вьются!

132

(От горести вянет лице и кудри не вьются!)
Всё скучно, постыло ему. — Печальные овцы
Одни приходили в загон с лугов многоцветных;
Несчастный, склонившись на брег, обросший кустами,
Лил горькие слезы любви к своей Галатее!
И мрачен, и бледен, и сух! — Ах, тяжко в лета младые
Эротовы стрелы носить в трепещущем сердце!
Ах, тяжко любовь укрывать в груди воспаленной!
Однако обрел Полифем спасительный способ.
На мшистом утесе он пел, взирая на волны:
«Ах! долго ль тебе презирать любовь, Галатея!
Посмотришь — ты кровь с молоком, ягненка нежнее;
Узнай же несчастный тебя — ты горше полыни. —
Ты всходишь на брег, как сон меня посещает;
Уходишь опять, как сон меня оставляет;
Бежишь от меня, как овца от лютого волка!
С тех пор полюбил я тебя, прекрасная дева,
Когда восходила ты к нам на злачные холмы
(И матерь моя за тобой) — сбирать гиацинты...
С тех пор полюбил я тебя, и сердца не стало!
И сон мой навек убежал!.. Смеешься? — Что, дива?
Тебе моя грусть не беда!.. О милая нимфа,
Я знаю, откуда сие презренье и робость,
Я знаю, противна всем бровь в волосах огустевших,
Одна, вся буграми кругом по лбу распростерта...
Под нею чуть виден мой глаз, единый и впалый;
Широкий и плоский мой нос навис над губами;
Пусть правда... для милых мой вид немного ужасен!
Но где ж, Галатея, стада такие пасутся?
Здесь тысяча крав! — Молока? — пью сколько угодно!
И сыром богат для зимы, на осень, на лето!
Пещера моя — посмотреть — как полная чаша.
Никто не сравнится со мной в игре на свирели!
Утеха холмов и долин, веселие моря,
Тебя величал я на ней, тебя, мою радость!
Тебе состенал по зарям, о бедное сердце!
И поздная нощь усыпить тоски не умела!..
Приди, Галатея, приди: готово, чем встретить!
Одиннадцать ланей пасу тебе златорогих;
Четыре медведя младых вкруг грота толкутся!
Спеши, забавляйся, — всё есть — во всем изобилье!
Пусть дикие волны, дробясь, играют с брегами;

133

Приятна прохладная нощь в пещере со мною!
В ней мирты вокруг по стенам; пред ней кипарисы,
И темно-зеленый плющ, и Вакховы лозы,
Нагнувшись при входе, покров соткали узорный!
Там с Этны лесистой шумят — услада в час зноя —
Сребристые воды, утес крутой опеняя!
Что значит пред жизнью такой и море, и бури!
Но, если кажусь я тебе угрюмым и страшным, —
Что медлить!.. решился! Вот дуб, еще не погасший,
И светлый, дымяся, огонь под пеплом таится:
Скорей... Галатея, скорей!.. Ты сердце уж выжгла —
Ах, выжги и глаз мой, сей глаз — мое всё богатство!..
Почто не рожден я, увы! чешуйчатой рыбой?
Почто не могу рассекать я влажные волны?
Немедля б, с утеса стремглав, и вслед за тобою,
Чтоб руки твои лобызать, и боле — не смел бы!..
Лилеи носил бы тебе и мак разноцветный!..
Но... летом лилеи растут, а маки зимою!
Знать, правда, что злая любовь и ум отнимает! —
Забыл, что цветов сих нельзя срывать в одно время!
Но пусть погибаю! — решусь учиться я плавать!
Пусть волны извергнут ко мне на брег мореходца:
Узнаем, что радости жить тебе под водою!
Но прежде обрадуй, явись! — и, если возможно,
Забудь! о, забудь свой дом, как я забываю!
Красавица! станем пасти, доить мы овечек,
Начнем очищать свой сыр от вредныя влаги.
Ах, как непреклонна ко мне грудь матери строгой!
Жестокая хощет, чтоб сын терзался и плакал.
Хоть раз бы замолвить о мне, о страждущем сыне!
А каждый день видит, что я бледнею и сохну!
Пришлось и от матери... ах! таить свое горе!
«Ты болен, мой сын!» — «У меня и руки, и ноги
Болят», — отвечаю, слезясь!.. О, если б узнала
Она, как болит любви покорное сердце!
Несчастный Циклоп! ах, куда девался твой разум?
Когда ты бродил по горам, сплетая корзинки,
Когда ты сбирал для ягнят зеленые ветви —
В то время умнее ты был! Опомнись, несчастный!
Сбери хоть овец!.. Что мечтой пленяться далекой?
Пускай Галатея бежит: есть лучше, другие!
Вокруг тебя резвятся здесь станицы красавиц!

134

Готовы с тобою играть до поздния ночи,
И сладко смеются, когда поешь твои песни! —
Спокойся! — есть люди! и нас еще не забудут!» —
Так в песнях Циклоп услаждал мученья любови! —
«Мир, песни, свобода — мои: я всё презираю!»

<1807>

А. Ф. Мерзляков. Стихотворения. Л.: Советский писатель, 1958. (Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание.)