В тумане
Стр. 435
Впервые — в «Журнале для всех», 1902, декабрь, № 12. Над рассказом «В тумане» Андреев работал летом 1902 года на подмосковной даче в Царицыно. 21 июня 1902 г. в «Курьере» (№ 169) в отделе «Маленькая хроника» появилось сообщение об убийстве молодым человеком двух проституток. Неустановленный автор писал в этой связи: «Это не простое убийство, это не простое помешательство. Это громадная трагедия, тайная, глубокая и неясная…» Рассказ «В тумане» и стал ответом на предложенную тему: раскрытие тайны «не простого» убийства. «Завтра, послезавтра, — известил Андреев К. П. Пятницкого 18 августа 1902 г., — я окончу рассказ «В тумане» размером в 1¼-1⅓ печатных листа, предназначенный для «Журнала для всех». Миролюбов уже ждет его с нетерпением и гневом <…> Вопрос вот в чем: значителен ли этот рассказ <…> Этот вопрос я предоставляю решить вам и Максимычу, которому пошлю копию рассказа, ибо сам о рассказе невысокого мнения» (ЛН, т. 72, с. 159). В случае отказа В. С. Миролюбова Андреев предполагал поместить «В тумане» в «Русском богатстве» (см. его письмо Н. К. Михайловскому от августа — сентября 1902 г. — (ЛА, с. 56—57). Об окончании работы над рассказом Андреев сообщил В. С. Миролюбову в письме от 25 августа 1902 г.:
«Читал его хорошим людям, говорят — хороший; да и самому мне кажется — ничего. Тема: гимназист, чистый и порядочный по существу малый, но внешне развращенный, как и все, болеющий венерической болезнью, убивает проститутку и себя» (там же, с. 95). Еще через несколько дней, 29—31 августа 1902 г. автор написал М. Горькому: «В одну неделю, работая до судорог в пальцах, я накатал рассказ «В тумане». Кажется, ничего штука — хотя тип, как и все, что я пишу, противен» (ЛН, т. 72, с. 159).
Рассказ, обращенный к молодежи и затрагивающий острые вопросы общественной этики и морали, был сразу же замечен, но даже Андреев был ошеломлен той полемической бурей, которую он вызвал. Как и следовало ожидать, первой набросилась на Андреева «за безнравственность» реакционная печать. Но помещенные в «Новом времени» 31 января 1903 г. (№ 9666) «Критические очерки» В. Буренина, написанные в обычном для него грубом, оскорбительном тоне, возможно, и не произвели бы такого резонанса, если бы 7 февраля 1903 г., тоже в «Новом времени» (№ 9673), не было помещено «Письмо в редакцию» С. А. Толстой. Жена великого писателя демонстративно протягивала руку В. Буренину и обвиняла Андреева в том, что он «любит наслаждаться низостью явлений порочной человеческой жизни». Противопоставляя произведениям Андреева сочинения Л. Н. Толстого, она призывала «помочь опомниться
тем несчастным, у которых они, господа Андреевы, сшибают крылья, данные всякому для высокого полета к пониманию духовного света, красоты, добра и… Бога».
11 февраля 1903 г. А. П. Чехов писал О. Л. Книппер-Чеховой из Ялты: «А ты читала статью С. А. Толстой насчет Андреева? Я читал, и меня в жар бросало, до такой степени нелепость этой статьи резала мне глаза. Даже невероятно. <…> Теперь кто нагло задерет морду и обнахальничает до крайности — это г. Буренин, которого она расхвалила» (Чехов. Письма, т. 11, с. 150). Письмо графини С. А. Толстой как «сенсация» обошло все русские газеты и было перепечатано за рубежом. Вопрос, только ли свое мнение выразила С. А. Толстая, или это было еще и мнение Л. Н. Толстого как о рассказе «В тумане», так и об общем направлении творчества Андреева, занимал читателей и критиков. Не удивительно, что все взоры были обращены к Ясной Поляне. Однако Л. Н. Толстой не счел необходимым для себя вмешиваться в полемику вокруг рассказа «В тумане». Несколько позже в разговоре с навестившим его в Ясной Поляне Е. Соловьевым-Андреевичем Л. Н. Толстой дал сдержанно-одобрительную оценку этому произведению. Он сказал: «Это вот следовало сделать. Андрееву ли, или кому другому, во всяком случае следовало указать на факт этой ранней похотливости и того отвратительного выхода, который она себе находит. У Андреева это сделано грубовато, но в общем хорошо» («Одесские новости», 1903, № 6030, 17 июля).
В острых дебатах, развернувшихся вокруг рассказа «В тумане», отчетливо определились две точки зрения. Консервативная пресса, сознательно акцентировала внимание читателей на художественных погрешностях рассказа, на отдельных натуралистических подробностях, всячески стремилась ослабить содержащуюся в рассказе критику социальных условий, буржуазной морали. Некий «Дебютант» в «Петербургской газете» (1903, № 44, 14 февраля) назвал Андреева «нехорошим выдумщиком». Озаглавив свою рецензию «Грязь и красота», Я. Абрамов писал: «При чтении рассказа невольно несколько раз принимаешься отплевываться. В конце концов, от рассказа остается в душе след чего-то скверного, и всего менее рассказ наводит на мысли о нравственной и общественной стороне изображаемого явления» («Приазовский край», 1903, № 49, 22 февраля). Демократически настроенная критика, напротив, утверждала: «С редким мастерством автору удается вместить в рамки уголовного случая <…> огромное содержание больного социального вопроса, в нашей литературе после «Крейцеровой сонаты», кажется, никем не затронутого» (Ветринский Ч. — «Самарская газета», 1903, № 7, 10 января). В основном эпизоде рассказа — убийство студентом проститутки — критика, отстаивающая правдивость изображенного Андреевым, не находила
ничего невероятного. Подчеркивая связь сюжета «В тумане» с жизнью, критика отмечала, что подобные случаи происходили в Москве в 1901 году («Южный край», 1903, № 7690, 2 апреля), в Киеве («Нижегородский листок», 1903, № 50, 21 февраля). Рассказу «В тумане» посвятил статью критик А. Уманьский («Об ужасах жизни»). Он называл Андреева учеником Л. Н. Толстого, находил в рассказе некоторые совпадения с «Крейцеровой сонатой». «Рассказ г. Андреева, — писал А. Уманьский, — написан с большой психологической правдой и силой, хотя он и дробится местами излишней отрывочной передачей настроений героя <…> Произведение г. Андреева не только не порнографическое, но глубоко нравственное, протестующее против того уклада жизни, против которого протестовала и «Крейцерова соната». Вопреки утверждениям реакционных критиков о нетипичности героя рассказа, демократическая критика подчеркивала: «Павел Рыбаков не представляет какое-либо исключение, это обычное грустное явление в нашей жизни; его ни в каком случае нельзя назвать патологическим субъектом» («Крымский курьер», 1903, № 32, 4 февраля). Павел погиб, «как гибнут сотни и тысячи подобных «Рыбаковых» («Северо-западный край», 1903, № 113,16 марта). «Рассказ поражает своей реальностью, — но эта реальность есть правда жизни, которую не спрячешь за рядами точек. Не смаковать с цинизмом произведение Андреева должны были бы критики и не вопить на всю Русь о его безнравственности, а, наоборот, указать на высокое художественное и нравственное значение рассказа» («Двинский листок», 1903, № 304, 26 марта). Газета «Казбек» (1903, № 1530, 23 февраля) писала, что рассказ Андреева «дает новое освещение и заставляет глубоко задуматься над вопросами воспитания молодого поколения и сохранения им чистоты как физической, так и духовной».
Особый интерес представляют отклики на рассказ простых читателей и — прежде всего — молодежи. Петербургская газета «Новости» в 1903 г. провела на своих страницах дискуссию по поводу рассказа Андреева. Некто Николай Кронеберг заявлял: «Андреевы не поднимают нас духовно, а растлевают многих из нас, молодежи <…>, разве отдохнешь душою на подобных произведениях литературы» (№ 45, 14 февраля). Но примечательно, большинство участников заочной дискуссии поддерживало Андреева. Студент Петербургского университета Борис Палецкий сожалел, что С. А. Толстая — «советует закрыть глаза на темные стороны жизни молодежи» (№ 42, 11 февраля). Читательница, подписавшаяся «Русская женщина», имея в виду Андреева, восклицала: «Побольше бы таких здоровых борцов за нравственность» (№ 44, 13 февраля). Сходные по тону и содержанию отклики из номера. в номер публиковала в феврале — марте 1903 г. и газета «Русские
ведомости». «Мы, — говорилось в одном из обращений, — несем наше сердечное молодое спасибо писателю, давшему силою своего таланта такую бездну человеческого падения и отчаяния, мы верим, что под влиянием его открытого, смелого изобличения пошлости и порока, может быть, многие Павлы Рыбаковы в зачаточном состоянии найдут и силы в себе, и веру в людей, свернут на другую сторону» («Волжский вестник», 1903, № 65, 21 марта). Студенты Юрьевского (Дерптского) ветеринарного института, принимая Андреева в почетные члены студенческого общества «Социетас», писали: «Ваши рассказы установили между Вами и нами крепкую связь <…> Вы смелой рукой рисуете ужасные, но правдивые картины и тем самым пробуждаете членов русского общества и заставляете их не так сонливо глядеть на то, что совсем близко около и в них совершается» (Исаков С. Г. Л. Н. Андреев — почетный член тартуского студенческого общества «Социетас» (1903). — Ученые записки Тартуского гос. университета. Вып. 266. Тарту, 1971, с. 227).
К рассказу «В тумане» с одобрением отнесся А. П. Чехов, который в письме Андрееву от 3 января 1903 г. писал: «И «Иностранец» и «В тумане» — это два серьезные шага вперед. В них уже много спокойствия, авторской уверенности в своей силе, в них мало авторской нервности. Беседа отца с сыном «В тумане» сделана спокойно, и за нее меньше не поставишь, как 5+» (Чехов. Письма, т. 11, с. 112).
В письме О. Л. Книппер от 1 февраля 1903 г. А. П. Чехов назвал рассказ Андреева «очень хорошей вещью» и отметил, что «автор сделал громадный шаг вперед» (Чехов. Письма, т. 11, с. 39). М. Горький предполагал написать специальную статью о рассказе «В тумане» — пояснить его основную идею (см. письмо Андреева к М. Горькому от 6…8 января 1903 г. — ЛН, т. 72, с. 174).
Особый интерес представляет подробная характеристика рассказа в письме Андреева к А. А. Измайлову от 11 февраля 1903 г.: «О «В тумане». Рассказ не нравится мне в художеств<енном> отношении: длинен, в начале сух и искусственен, по языку как-то дробен, незначителен. Довольно слабо выражена и идея: женщина и мужчина, по существу друзья, в силу разных жизненных непорядков мучают друг друга, оскверняют и оба несчастны, становятся врагами. На воспитательное значение рассказ ни в коем случае на претендует. Одна умная дама заметила, что я в рассказе отношусь к читателю так же, как отец Павла к Павлу: не даю исхода. Это правда — но к счастью или несчастью — я не отец моих читателей. Кстати: отношения между П<авлом> и его отцом не основа, а только подробность рассказа.
Также подробность и только подробность — болезнь П<авла). Здесь погребена собака. Дело в том, что своею необычностью болезнь резнула непривычный глаз, стала как будто на место целого и для многих нарушила перспективу. Кривое дерево на опушке загородило самый лес. Поставьте подробность эту на свое место — вся картина изменится в Ваших глазах.
Положительно не согласен с Вашей характеристикой проститутки — моего отношения к ней. Во внешнем отсутствии жалости к ней больше к ней уважения и сочувствия, чем если бы я солгал и наделил ее ангельским зраком. Разве она так плоха? Она вся проникнута чувством самоуважения. «Не стану лакать кислого пива». — «Дал 2 р. — и думает, всю женщину купил». — «Не говори о лесе». — «Измучили вы меня». — «Процентик» и т. п.
Наконец, самая пощечина, к<отору>ю она нанесла П<авлу> — великий знак презрения купленной, измученной женщины к купившему ее мужчине, мучителю. Не П<авла> она ударила, а каждого из нас. Кто пользовался ее услугами, кто говорил ей о лесе, а сам… кто любит Катю, а для нее приносит свою болезнь. Смотрите: до сей минуты ни один из читателей не обратил внимания на то, что П<авел> шел к женщине больной, неся заведомую для нее заразу. Так велико наше пренебрежение к этим женщинам!» (РЛ, 1962, № 3, с. 200—201).
Публикация рассказа «В тумане» навлекла на «Журнал для всех» репрессии Главного управления по делам печати. 16 января 1903 г. оно уведомило Петербургский цензурный комитет, что приказом министра внутренних дел В. К. Плеве цензору «Журнала для всех» М. С. Вержбицкому за разрешение опубликовать «В тумане» объявлен выговор (ЦГИАЛ).
Сгр. 439. «Бокль. История цивилизации». — Бокль Генри Томас (1821—1862) — английский историк и социолог. Его основной труд «История цивилизации в Англии» (1857—1861) в русском переводе вышел в 1861 г.