ОТ СОСТАВИТЕЛЕЙ
Тридцатые годы — в отличие от двадцатых — это прежде всего возвращение к стихам. Их отличают исключительная продуктивность и интенсивность поэтического творчества: написанные за неполные семь лет 190 стихотворений, вошедших в этот том, не составляют целого — по меньшей мере 10—20 стихотворений этого времени, в том числе едва ли не целый «савеловский» цикл, утрачены (в основном из-за обысков и арестов).
Развивалась и поэтика Мандельштама — в направлении дальнейшей открытости и свободы выбора «орудийных средств». Самостоятельное и самодостаточное значение приобретают фрагмент, набросок, вариант, и под влиянием этой открытости и фрагментарности складывается атмосфера особой доверительности между поэтом и читателем-собеседником (тем более что живых, реальных читателей становилось с каждым годом все меньше). Поэт все более уходит от установки на смысловую законченность, логико-грамматическую отчеканенность стиха, в чем он столь преуспевал в молодости. Поэтическая мысль не обрывается всякий раз в конце стихотворения — она подхватывается и продолжается в следующем, и в следующем за следующим, и так далее, образуя сплошной поэтический поток, самим временем выстраиваемый в некий единый смысловой ряд. Поэтому хронологический принцип, взятый нами за основу всего собрания, в настоящем томе вдвойне уместен: поэт сам взял его за основу при формировании двух написанных им в эти годы книг — «Новые стихи» (1930-1934) и «Воронежские стихи» (1935—1937). Канонического их состава не существует, поэтому звездочки перед некоторыми из стихотворений в оглавлении означают не столько непринадлежность к основному корпусу, сколько сомнения в такого рода принадлежности.
О неистребимой жизнеутверждающей силе Мандельштама свидетельствует не только настрой многих воронежских стихов, написанных «вопреки» времени, но и полусотня шуточных стихотворений. Поэтические переводы перешли в новое качество, недаром поэт не отделял вольные переложения сонетов Петрарки от оригинальных стихотворений.
В тридцатые годы писалась и «большая проза», в том числе такие вещи, как «Четвертая проза» (по существу открывшая собой весь период), «Путешествие в Армению» и «Разговор о Данте» — своего рода итог мандельштамовской эстетики. Сравнительно немного было написано мелких статей и рецензий.
В Приложениях собраны ранние редакции стихов, но представлены и строчки из уничтоженных или утерянных стихов; среди прозаических приложений доминируют фрагментарные записи и наброски, главным образом группирующиеся вокруг «Путешествия в Армению», «Разговора о Данте» и радиокомпозиции «Молодость Гете», представлены и внутренние рецензии.
Открывающие том воспоминания С.Липкина даются в полной авторской редакции, впервые опубликованной в кн.: Мандельштам О. Э. «И ты, Москва, сестра моя, легка...». М.: Моск. рабочий, 1990, с.409—434.
П. Неpлеp, А. Никитаев