НИКОЛА МИЛОСТИВЫЙ
I
Шел Христос с Николою. Много прошли они сёл, городов, много видели беды на земле. А там, по раздолью — полям весенним такие цветы цвели, красовали Божий мир.
Шел Христос с Николою по нашей земле.
Из дома в дом заходили странники, и не мало труда поднял Никола, — всякому поможет, никому не отказывал, — и оборвался весь, нищ.
Нищими странники постучались в избу на ночлег.
Тесно в убогой избе, жила в ней солдатка с ребятишками, и хлеба у них не было, была краюшка одна да с горстку муки, а в хозяйстве корова—белуха, да и та без молока.
— У меня и покормить-то вас нечем, и молока нет, все жду, вот, отелится белуха.
— Не кручинься, — сказал Христос, — все будем сыты.
Сели за стол, подала хозяйка последнюю краюшку.
И одна краюшка всех насытила.
— Вот, говорила, нечем будет накормить, гляди—ка, все сыты, да еще и осталось! — радовался Никола больше матери и ребятишек сытых.
Уложила мать ребятишек. Улеглись и странники. А сама пошла в закрома: не соберет ли муки на блины — угостить поутру странников? И откуда что взялось: было с горстку в ларе, а тут этакую махотку принесла. Сделала она раствор. И наутро испекла блинов.
— Вот видишь, и мука есть! — радовался Никола.
А уж как ребятишки-то блинам рады!
Попрощались странники и пошли себе дальше в путь.
Шел Христос с Николою зеленями, молодым полем зеленым. Как хорошо на земле в Божьем мире. Гадал Никола о урожае.
Уморились странники и задумали передохнуть малость. А стояло у дороги большое хозяйство, там же и мельница. Они на мельницу.
Увидал хозяин, видит, побиральщики, да и ну гнать со двора.
— Лодыри, бродяги, стащут еще чего! — ворчал вдогонку, грозил собаками.
Так и пошли.
Так и пошли, куда повела дорога.
II
Шел Христос с Николою по нашей земле.
К вечеру привела их дорога в лес. На лесной полянке прилегли странники. И ночь со звездами такими колыбельными покрыла их.
По звездам — от звезды к звезде — гадал Никола о земле нашей, думал думу невеселую.
И вот среди ночи прибежал на полянку серый волк, поклонился Христу и просит есть: третий день ходит голодом.
— Господи, я есть хочу! Господи, я есть хочу!
— Поди, волк, к солдатке, — сказал Христос, — изба ее с краю при дороге, есть у нее корова—белуха, ту корову ты и съешь.
— Господи милостивый, — вступился Никола, — за что же так? Ведь, последнее отнимаешь, а ребятишки-то как там заплачут! Господи, Ты вели лучше у мельника попользоваться: и прогнал он нас, и добра у него девать некуда.
— Нет, нельзя так, — сказал Христос, — нет ей талана на сем свете, пусть бедует до времени.
А волк, как услышал повеление, да со всех волчьих ног бежать за едой.
И Никола поднялся. Пошел посбирать хворосту, костер разложить: что-то зябко ему. Зашел старик за деревья, да по следам волчиным бегом за волком. Обогнал волка, — волк-то куда еще: с голодухи не очень-то прытко побегаешь! И поспел. Взял Никола белуху солдаткину, вымазал всю грязью и опять поставил. А сам назад. Там набрал хворосту. Да только не надо разводить огня и так тепло. Экая ночка-то теплая! И задремал старик.
И вот будит Христос:
— Вставай, Никола, в дорогу пора.
Не заставил ждать, легко поднялся Никола и на сердце ему, как заря горит: слава Богу, ни с чем уйдет волк, и мать не заплачет.
А волк-то и бежит, серый, кланяется.
— Господи, нет у солдатки белухи, а есть черная.
— Так бери черную, — сказал Христос.
Шел Христос с Николою по заре утренней. Пробуждались цветы полевые и цветики малые, красовали Божий мир.
А там на селе, серый волк добрался до черной белухи, зарезал и ел свою долю. И когда хватилась солдатка, от ее белухи только рожки да ножки остались.
— «Бог дал, Бог и взял, Его воля!» — приняла несчастная свою горькую долю.
Шли странники в гору. Шли молча. Трудно было Николе после краткой ночи. Вела дорога все в гору.
И когда поднялось солнце и красным огнем ударило в полмира, увидел Никола: катится им навстречу бочка, а в бочке — золото.
— Господи, куда это такое богатство?
— Мельнику, — сказал Христос, — ему это золото.
— Господи, удели хоть горстку той несчастной: без белухи осталась, ребят больно жалко.
— Нет, нельзя, — сказал Христос, — мельнику талан даден на сем свете и пусть ему будет довольно до время. Так и быть должно.
Прокатилась бочка: как жар горит по дороге.
Посторонились странники и дальше пошли.
А бочка катилась все под гору и так до самой мельницы. Сгреб мельник золото — золото к золоту и не заметишь! — нет, ему мало бочки.
«Кабы десять бочек!» — думал мельник и старая забота давила плечи.
III
Шел Христос с Николою.
Труден путь: чем дальше, тем круче гора. И хоть бы передохнут часок! А идут и идут.
На заре вечерней поднялись они высоко, к самой вершине.
— Господи, я пить хочу! — взмолился Никола.
— Ступай по той тропинке, там колодец, напейся! — сказал Христос.
И пошел Никола, как указал Христос, — едва уж ноги идут. И отыскал Никола колодец, заглянул, чтобы воды достать, а там змеи кишат. И отшатнулся. И увидел: тот самый мельник, мельник стоял у колодца — весь изодрался о камни и руки в крови.
— Жажду! — просил несчастный.
И ничем ему не мог помочь Никола.
Вернулся ко Христу Никола.
— Нет, Господи, там нечистый колодец.
Христос ничего не ответил.
И опять пошли. Еще выше, еще круче — на еще большую гору.
Шли они по горе высоко над землею, поднялись они до звезд высоко, и звезды такие близкие и такие грозные разрезали путь.
— Господи, Господи, я пить хочу! — взмолился Никола.
— Ступай по этой тропинке, там тебе будет колодец, — сказал Христос.
И пошел Никола, как указал Христос, — падает уж из последних. И добрался, отыскал колодец, зачерпнул. А вода такая свежая, да чистая.
И не узнал Никола места: где камни? и нет пропастей! И до того хорошо кругом и свет такой светлый — такой сад, как рай. Стал и стоял, любуясь. И увидел: мать стоит у колодца, та солдатка, и такая, как сам он, любуясь. И до того хорошо кругом и такой свет светлый — такой сад, как рай.
И вдруг услышал голос.
— Никола, — звал Христос, — что же ты так долго стоишь?
— Господи, как долго? Три минуточки!
— Не три минуты, три года, — сказал Христос.
И они пошли с горы опять на нашу землю.