ВИКТОР СТРАЖЕВ
1879—1950
Виктор Иванович Стражев, сын провинциального неудачника, гимназический соученик Чулкова и гимназический учитель В. Гофмана и Ходасевича, принадлежал к поэтам, группировавшимся вокруг московского издательства «Гриф» и журнала «Перевал» с их символизмом второго сорта. Автор трех книжек стихов («Opuscula». М., 1904; «О печали светлой». М., 1907; «Путь голубиный». М., 1908), он почти всюду оставался подражателен, напоминая целыми циклами то Бальмонта, то Белого, то Блока, то Городецкого, то Вяч. Иванова (реже Брюсова); такие стихотворения, как выбранные здесь, у него редкость. Белый в книге «Между двух революций» оставил о нем резкие упоминания как о лидере поэтов «третьей волны» символизма 1907—1908 гг., вульгаризировавших его духовные искания в угоду «присяжным поверенным». Издав в 1910 г. итоговый сборник «Стихи. 1904—1909», Стражев уходит из литературной жизни в педагогику, составляет хрестоматии, с 1913 г. учительствует в провинции (в 1919 г. пишет любопытный ответ Блоку — «Антискифы»). После 1927 г. работал в Москве, был соавтором (с А. Зерчаниновым и Д. Райхиным) лучшего советского школьного учебника по литературе XIX в. (1940 и ряд переизданий).
* * *
Александру Койранскому
В сверканье уличного гула
Она, чье имя — Никогда,
В окне трамвая вдруг мелькнула.
— Эй, берегись! — Вам здесь? — Ну, да!
На буйной улице, нежданно,
Она, чье имя — Тишина,
Мне улыбнулась необманно.
— А ваша мама всё больна?
Ты воплощалась не однажды,
Моя извечная Печаль.
Твой поцелуй священен каждый!
— Ça vous chagrine? — Ça m'est égal!*
Я верю — новый день настанет.
Она придет — моя любовь
И в эту встречу — не обманет.
— Ведь экий чёрт! Все рыло в кровь!
* — Вы огорчены? — Мне все равно! (фр.).
Кричит надрывно мостовая.
Она, чье имя — Тихий Свет,
Мелькнула вдруг в окне трамвая.
— Купите ландышей букет!
<1907>
НАПОЛЕОН
Их двое — дед с рябою рожей, —
Угрюм и зол, когда не пьян, —
И с ним печальный и пригожий
Голубоглазый мальчуган.
Гудящий бас и альт высокий,
Звон балалаечки-души —
Им Волга стелет путь широко
За то, что песни хороши.
Певучий хмель! Он одолеет!
Пьяней вина томит тоска...
И крючник деду не жалеет
Непропитого пятака.
Но в песнях Руси здесь, над Волгой,
Как странно-дивен образ Твой!
О, как таинственно и долго
Вершится жребий роковой!
Век отошел... но ей угодно,
Твоей играющей судьбе, —
Живешь Ты в памяти народной,
И Враг Твой плачет о Тебе...
И двое их, бродя с сумою,
Поют в поволжском кабаке,
Как над пылающей Москвою
«Стоял Ты в сером сюртуке».
1912