ЕВГЕНИЙ ТАРАСОВ

1882—1944

Евгений Михайлович Тарасов, сын провинциального бухгалтера, учился в Петербурге в Политехническом и Электротехническом институтах, но был исключен за участие в студенческих беспорядках. В 1901 г. арестован, в 1902 г. эмигрировал в Париж; там в начале 1903 г. встретился с Лениным, примкнул к большевикам-искровцам. Вернулся в Россию с чужим паспортом, вновь был арестован, участвовал в баррикадных боях в Москве в 1905 г. Первая книга Тарасова — «Стихи. 1903—1905» (СПб., 1906) автобиографична: цикл «Из-под замка» — о тюрьме, это лирика в духе Надсона и поздних народников; цикл «Изгнание» — о северной ссылке; цикл «Город» — о Декабрьском вооруженном восстании 1905 г. в Москве. Книгу уничтожила цензура, но стихи читались с эстрады, распространялись в списках. Особенным успехом пользовался реквием павшим бойцам — «Смолкли залпы запоздалые». В 1906 г. семь стихотворений Тарасова были опубликованы в XII и XIII сборниках «Знания». Тарасов учился у символистов разнообразию ритмики, строфики, инструментовке стиха; на его первую книгу положительно откликнулся Брюсов. Однако вторая книга — «Земные дали» (СПб., 1908), включавшая любовную и гражданскую лирику, не имела успеха. После этого Тарасов перестает писать, отходит он и от революционной деятельности. В дальнейшем работал инженером, экономистом.

Изд.: Тарасов Е. Недосказанная поэма. М., 1985.

МЫ — ПРЕДТЕЧИ...

Ты говоришь, что мы устали,
Что и теперь, при свете дня,
В созданьях наших нет огня,
Что гибкий голос твердой стали
Обвит в них сумраком печали
И раздается, чуть звеня.

Но ведь для нас вся жизнь тревога...
Лишь для того, чтоб отдохнуть,
Мы коротаем песней путь.
И вот теперь, когда нас много, —
У заповедного порога
Нас в песнях сменит кто-нибудь.

Мы не поэты, мы — предтечи
Пред тем, кого покамест нет.
Но он придет — и будет свет,
И будет радость бурной встречи,
И вспыхнут радостные речи,
И он нам скажет: «Я — поэт!»

420

Он не пришел, но он меж нами,
Он в шахтах уголь достает,
Он тяжким молотом кует,
Он раздувает в горне пламя,
В его руках победы знамя —
Он не пришел, но он придет.

Ты прав, мой друг, — и мы устали,
Мы — предрассветная звезда,
Мы в солнце гаснем без следа.
Но близок он. Из гибкой стали
Создаст он чуждые печали
Напевы воли и труда.

9 июля 1905
Усть-Цильма

ДЕРЗОСТИ СЛАВА!

Жить в потемках мы устали,
Мы проснулись, мы восстали —
Слишком долго боя ждали,
Жаждем жизни молодой.
Прочь беспомощные страхи,
Глубже взгляды, шире взмахи,
Больше дерзости святой!

Много надо рук упорных,
Чтоб из глыб, слепых и черных,
В наших домнах, в наших горнах
Полосой сверкнул металл, —
Больше страсти, больше жару,
Подставляйте грудь пожару,
Чтоб металлу дать закал!

Выше факел подымайте,
В душах пламя зажигайте,
Ошибайтесь, но дерзайте!
Пролетит веков гряда —
Только то, что силой взято,
Будет живо, будет свято,
Будет взято навсегда.

20 ноября 1905
Москва

421

СПИТЕ, БРАТЬЯ

Смолкли залпы запоздалые,
Смолк орудий гром.
Чуть дымятся лужи алые.
Спят кругом борцы усталые —
Спят нездешним сном.

Вечер веет над скелетами
Павших баррикад.
Над телами неотпетыми
Гимны скорбными приветами
В сумраке звучат.

Спите, братья, с честью павшие, —
Близок судный час.
Спите, робости не знавшие, —
Ночь в руках у нас.

Всё, что днем у нас разрушено,
Выстроим во мгле.
Жажда битвы не задушена
В раненом орле.

Ночью снова баррикадами
Город обовьем.
Утром свежими отрядами
Новый бой начнем.

Спите, братья и товарищи!
Близок судный час —
На неслыханном пожарище
Мы помянем вас!

17 декабря 1905
Москва

НА ВОЛГЕ

За изгибом, над песками встали старые утесы.
Наклонились. Спят иль дремлют? Сказку видят или быль?

Равнодушен тихий голос полусонного матроса.
Торопливые колеса сеют радужную пыль.
Вновь изгибы. Берег круче.
Нам навстречу мчатся тучи.
То доверчивый, то злобный — громче дробный стук колес:
«Буря близко. Ждать недолго.
Будет буре рада Волга.

422

Слишком много горя стало. Слишком много в Волге слез!»

Вьются чайки в темных тучах. Тише ход в опасном месте.
Выше, сумрачней утесы на нагорном берегу.
Смотрят — хмурятся сурово: получили злые вести,
Или думают о мести вековечному врагу?
Солнце в тучах утонуло,
Злобно молния сверкнула.
То крикливый, то напевный — громче гневный стук колес:
«Ждали бури слишком долго.
Будет буре рада Волга.
Слишком душно стало людям. Слишком много в Волге слез».

<1907>

МЕЖ ХЛЕБОВ

Я бродил бесконечными нивами,
Меж хлебов, от межи до межи —
Тех цветов, что зовутся счастливыми,
Я не встретил в поникнувшей ржи.

Убегали волнистые линии
Утомительно пыльных дорог...
«Где вы, милые, нежные, синие,
Не знававшие темных тревог?

Васильки, что зовутся счастливыми,
Отчего средь колосьев вас нет?»
Многознающий ветер порывами
На лету прошептал мне ответ:

«В эти годы меж зрелыми жатвами
Не ищи — не найдешь васильков,
Нивы скованы чьими-то клятвами
И не помнят лазурных цветов.

Зреют медленно грезы неясные,
Нивы жаждут иной красоты,
И в хлебах распускаются красные,
Напоенные кровью цветы».

<1907>

423

Воспроизводится по изданию: Русская поэзия «серебряного века». 1890–1917. Антология. Москва: «Наука», 1993.
© Электронная публикация — РВБ, 2017–2024. Версия 2.1 от 29 апреля 2019 г.