21 июля 1884. Сиверская
21 июля. Сиверская, дача Шпёрера.
Многоуважаемый Александр Львович.
Спешу ответить на Ваше письмо от 15 июля 1. Когда автор книги живет в Одессе, а издатель в Петербурге, то объяснения по поводу замечаемых плутней относительно количества печатаемых экземпляров весьма затруднительны 2. Суворина, конечно, заподозрить невозможно, но фактор его типографии, Неупокоев, преизрядный хлыщ, и люди, близко стоящие к делу, сомневаются в его благонадежности. Я полагаю, что Вы хорошо сделаете, если обратитесь письмом к управляющему книжным магазином Суворина, Ник<олаю> Филиппов<ичу> Зандроку, с просьбой о разъяснении этого обстоятельства. А еще лучше, если Вы кому-нибудь поручите лично объясниться с Зандроком. Насколько я могу судить, это человек порядочный, а ежели он сам не разрешит сомнения, то, во всяком случае, укажет путь и даже окажет содействие. Что же касается до прошлых изданий, то произвести поверку их очень легко: стоит только поручить кому-нибудь обратиться к «Правит<ельственному> вестнику» или в Цензурный комитет. Впрочем, прежде, кажется, эти сведения помещались в специальном издании, под названием «Книжный вестник». Вам известны сроки выхода прежних изданий — вот по этим срокам и можете добраться.
Я тоже печатал некоторые издания в типографии Суворина, но печатал сам 3. Слышал, будто бы одновременно с выходом книг появлялось некоторое количество их на Апраксином дворе, но достоверно сказать не могу. Во всяком случае, количество — ничтожное. Но у Вас дело совсем иное. У Вас есть условие, определяющее число экземпляров, и выход из этого числа есть прямое нарушение условия. Самое неприятное — то, что Вы не можете лично вступиться в это дело.
Дом, о котором Вы пишете, принадлежит не Вл<адимиру> Ив<ановичу>, а совсем другому Лихачеву. В Петербурге множество домов, принадлежащих Лихачевым, и теперь мода говорить об них, как будто они все принадлежат Влад<имиру> Ив<ановичу>.
Елисеев жену свою отпустил в Петербург, и она здесь пропекается с начала мая. Выдал он ей, через меня, 172 р., и этими деньгами она обязывается содержать себя неопределенное время. Обещал он вызвать ее со временем обратно в Париж, но покуда молчит. Вызвать ее он хочет не иначе как с
Матрёшей, вероятно, для того, чтобы дать исход ее болтовне, и самому отдохнуть от назойливости. Живет он в Париже (Boulevard Jourdan, 2) и трепещет за жизнь ввиду холеры.
От Белоголового вчера получил письмо; 4 он здоров и думает провести будущий год за границей. Адрес его: Allemagne, Wiesbaden, poste restante.
Будьте здоровы. Жму Вашу руку и прошу передать от меня и от жены сердечный привет Елизавете Юльевне.
Искренно преданный
М. Салтыков.