1335. Н. А. БЕЛОГОЛОВОМУ
25 января 1887. Петербург
25 января.
Многоуважаемый Николай Андреевич.
Опять несколько замедлил с письмом к Вам, но, поистине говорю, моя болезнь положительно превращается в пытку. Целый день задыхаюсь. Ноги еле ходят и начинают дрожать, руки тоже слабеют и предчувствую дрожание. Ежеминутно спрашиваю себя: когда же это кончится?
Погода здесь адская; весь январь каждый день перемена: сегодня сухо, завтра дождь. Снегу давным-давно нет, только сегодня сколько-то выпало, но долго ли продержится — неизвестно. Работаю достаточно, но чувствую, что работе моей конец. Желалось бы хоть «Мелочи жизни» кончить, но с каждым номером работа выходит серее и серее. Совсем исписался.
Что я не могу дальше жить, — это для меня ясно, и лично я ничего, кроме смерти, не желаю. Но будущее моей семьи сильно беспокоит меня. Скудное состояние, без малейшей склонности к самостоятельности, без способности к домостроительности, — вот будущее, которое угрожает детям и которое уже при мне осуществляется, несмотря на мою упорную борьбу. Эта борьба, собственно говоря, и подтачивает мне жизнь. Родных нет, друзей нет, — полная оброшенность. Вот картина моего существования в настоящем. Только Лихачевы раз в неделю аккуратно навещают в середу, точно отдают долг природе. Литература совсем игнорирует меня, и никто из литераторов, даже бывшие сотрудники «Отеч<ественных> зап<исок>», меня не навещает. Словом сказать, складываются итоги прошлого и, сказать по правде, не блестящие.
К большому сожалению, Н. И. Соколов заболел серьезно, и меня посещает Васильев, по моему мнению, врач не особенно искусный. Так что положение мое день ото дня становится хуже и хуже. Даже я, никогда не хвалившийся здоровьем, не мог ожидать ничего подобного.
Елисеев все еще в Ялте и пишет оттуда, что с января такие наступили морозы, что он с утра до вечера топит печку 1. А жена его здесь и сегодня празднует его именины.
Константин мой и в лицее начинает учиться небрежно — это составляет для меня источник горестей. Ему уж 15 лет, а он еще в приготовительном классе, и до конца курса ему
остается 7½ лет в интернате. Боюсь, что он и в лицей в свое время не попадет, и тогда его совсем исключат за большим возрастом. Не правда ли, лучше умереть, нежели быть свидетелем всего этого 2.
Прощайте, будьте здоровы; передайте мой сердечный привет многоуважаемой Софье Петровне и не забывайте
искренно Вас любящего
М. Салтыкова.