СТАРЫЙ КОТ НА ПОКОЕ
(Стр. 23)
Впервые — ОЗ, 1868, № 2, стр. 355—372 (вып. в свет 14 февраля), с подзаголовком «Рассказ».
Сохранился черновой автограф рассказа, содержащий большое количество разночтений с журнальным текстом. Наибольший интерес представляют следующие варианты.
Прежде всего, это четыре случая, когда рукописный текст был изъят или заменен по причинам явно цензурного характера. Эти вынужденные замены и купюры устраняются из текста настоящего издания.
Стр. 29, строки 3—4 сн. В тексте «Отеч. записок» отсутствовала часть фразы, набранная курсивом: «...сзади его мириада исправников, сотских, десятских, а перед ним на коленях толпа...» (на колени становились перед царем).
Стр. 38, строки 6—8 сн. Отсутствовал отрывок, набранный курсивом: «Не боящиеся чинов оными награждены не будут; боящемуся же все дастся и даже с мечами, хотя бы он и не бывал в сраженьях против неприятеля» (см. прим. к стр. 38).
В двух случаях причиной цензурного вмешательства были сатирическое использование богословско-канонической фразеологии и намек на религиозный обряд. Вместо: «Об административном вездесущии и всеведении» в журнале было напечатано: «о способах административного усмотрения» (стр. 33, строки 8—9 св.). Из журнального текста была удалена фраза: «Сверх того, нам показалось <...> его благословил» (стр. 39, строки 8—10 св.).
Абзац «Из административных его руководств...» (стр. 32) в рукописи читается: «Из административных его руководств мне известны следующие: «три лекции о строгости» (вступительная лекция начинается словами: «первым словом, которое опытный администратор имеет обратить к скопищу бунтовщиков, должно быть слово матерное...»); «о необходимости административного единогласия как противоядия таковому же многогласию...» и т. д. Причиной изменения этого абзаца была, по-видимому, обычная для Салтыкова при последующей работе над текстом произведения тенденция освобождаться от раблезианской «грубости выражений», иной раз выходившей из-под его пера. На полях наброска «Бедный мужчина...» (см. т. 17 наст. изд.) Салтыков написал: «Вчера прочитал свои рассказы и удивился грубости выражений. Это во мне все прежнее действует».
Рассказ написан осенью 1867 года в Рязани. 19 ноября, посылая в «Отеч. записки» очерк «Новый Нарцисс», Салтыков сообщал Некрасову: «Пишу и еще статейку, которую через две недели пришлю непременно». 26 ноября Салтыков выслал Некрасову обещанный рассказ и в сопроводительном письме высказал опасения за его цензурную судьбу: «Рассказы мои, ежели признаете возможным, поместите, но при этом я желал бы, чтобы первым помещен был «Нарцисс», а потом, спустя месяц или два, «Старый
кот на покое». Прочитайте этот последний и обсудите, можно ли печатать его безопасно. Хорошо было бы, ежели бы Вы дали прочесть кому-нибудь из членов Совета. Хотя я и не вижу в нем ничего особенного, но так напуган всеми бывшими со мной передрягами, что боюсь даже самой невинной шутки».
В рассказе отразились некоторые впечатления Салтыкова от жизни в Пензе, где он в 1865—1866 годах служил управляющим казенной палатой. С Пензой была связана деятельность одного из типичнейших представителей николаевской администрации — губернатора Панчулидзева, бессменно и безраздельно властвовавшего в Пензенской губернии с 1831 по 1859 год. С разоблачениями Панчулидзева, как виновника «всех несправедливостей, делающихся в продолжение его 27-летнего в Пензенской губернии царствования», выступил герценовский «Колокол» (статья «Танеевское дело» — «Колокол», л. 27 от 1 ноября 1858 г.). Возможно, благодаря этому выступлению, в Пензенской губернии была произведена ревизия, в результате которой Панчулидзев был вынужден уйти в отставку. После отставки он поселился в своем имении недалеко от Пензы, где и умер в 1867 году, то есть в год, когда был написан комментируемый рассказ. Салтыков служил в Пензе уже при преемнике Панчулидзева губернаторе Александровском, характеристику уголовных деяний которого, близких к губернаторскому грабежу Панчулидзева, дал в письме к П. В. Анненкову от 2 марта 1865 года.
На связь рассказа с пензенской действительностью указывают некоторые варианты в тексте чернового автографа: прямое упоминание Пензы, как места служения, а затем пребывания в отставке «старого помпадура» (в печатном тексте Пенза заменена Саратовом) и даты, относящие начало его губернаторской («помпадурской») карьеры к 1830-м годам.
Стр. 24. Молочные скопы — устаревшее название молочных продуктов (сливки, сметана, творог и т. д.).
Стр. 25. ...смешивает либерализм с сокращением переписки... — В 1859 году при Министерстве внутренних дел был учрежден Комитет по сокращению делопроизводства и переписки. Консервативные круги чиновничества отнеслись к учреждению и деятельности Комитета, просуществовавшего до 1861 года, как к опасному либерализму, ведущему к потрясению бюрократических основ. Салтыков часто сатирически касался этой темы в своих произведениях. Подробнее см. т. 3 наст. изд., стр. 613.
...разговор о древнем языческом боге Меркурии, прославившемся не столько делами доблести, сколько двусмысленным своим поведением... — Бог торговли у древних римлян Меркурий вместе с тем был божеством всякой хитрости и обмана.
...зашла речь о пожарах, и некоторый веселый собеседник выразил предположение, что новый начальник... скрытный член народового жонда. — Пожары 1862 года в Петербурге, а также в ряде губернских городов, в том числе и в Пензе, некоторая часть общественного мнения и печати приписывала «нигилистам» и «польской интриге», Жонд народовы (Rząd
narodowy — национальное правительство) — центральный коллегиальный орган повстанческой власти во время польских национально-освободительных восстаний 1830—1831, 1846 и 1863—1864 годов.
Стр. 26. Земские учреждения — созданные в России в 1864 году выборные органы самоуправления. Об отношении Салтыкова к земской реформе см. в т. 7. наст. изд. («Письма о провинции» и комментарий к ним).
...отпустил себе бороду в знак того, что и ему не чуждо «сокращение переписки»... — Ношение бороды чиновниками было не принято (при Николае I даже запрещено). Среди людей образованной части общества бороду носили либо чиновники, вышедшие в отставку, либо лица так называемых свободных профессий — литераторы, художники, музыканты, почему она и ассоциировалась с либерализмом. См. прим. к стр. 166. О том, почему склонность к либерализму обозначается при помощи указания на симпатии к «сокращению переписки», см. прим. к стр. 25.
Стр. 27. Соархистратиг — совоитель (архистратиг — военачальник).
Стр. 28. ...прибыв в некоторое присутственное место, спросил книгу, подложил ее под себя... — Некоторое присутственное место — губернское правление, высшее правительственное учреждение в губернии, официально возглавлявшееся губернатором, а фактически руководимое вице-губернатором. Книга — Свод законов Российской империи.
Стр. 30. Я истину царям с улыбкой говорил... — неточная цитата из стихотворения Г. Р. Державина «Памятник» (1795). У Державина: «И истину царям с улыбкой говорить».
Вот когда я умру... тогда отдайте все Каткову! Никому, кроме Каткова! хочу лечь рядом с стариком Вигелем. — «Записки» Ф. Ф. Вигеля, которые отчасти Салтыков пародирует в мемуарах помпадура, печатались в катковском «Русском вестнике» в 1864—1865 годах, уже после смерти Вигеля. Содержащие большой, ярко изложенный материал по истории дворянского общества и русского барства первой половины XIX века, «Записки» Вигеля, крайнего реакционера, дают, однако, весьма субъективную оценку лиц и событий, характеризуемых с консервативных позиций.
Стр. 31. ...с придачею красной бумажки — ассигнации десятирублевого достоинства.
...явился... откупщик и предложил свои услуги — то есть предложил вновь назначенному губернатору постоянную взятку — долю доходов с откупа в той губернии, куда отправлялся «помпадур».
Стр. 33. «О вреде, производимом вице-губернаторами» — автобиографическая реминисценция. О «вреде», приносимом Салтыковым во время его вице-губернаторской службы в Рязани и Твери, не раз доносили в Петербург высшей власти и начальники губерний и органы политического контроля — губернские жандармы. Эта формулировка вошла и в досье III Отделения о службе Салтыкова, сопровождавшее окончательную отставку его в 1868 году (С. Макашин, Новое о Щедрине. — «Литературная газета», 1946, № 8 от 16 февраля).
Что, ежели бы я жил на необитаемом острове, и имел собеседником
лишь правителя канцелярии?» — На тему этого «помпадурского сочинения» Салтыков написал вскоре свою первую «сказку»: «Повесть о том, как мужик двух генералов прокормил» (ОЗ, 1869, № 2).
«Необходимо, чтобы администратор имел наружность благородную...» — Этот абзац с небольшим изменением вошел в «Историю одного города», в «сочинение» Микаладзе «О благовидной всех градоначальников наружности» (см. наст. том, стр. 429).
«Прежде всего, замечу...» — Также и этот абзац вошел в «Историю одного города» — в «сочинение» Бородавкина «Мысли о градоначальническом единомыслии...» (см. наст. том, стр. 426).
Стр. 35. ...во время свидания при Тильзите — то есть знаменитого свидания Наполеона с Александром I на Немане, под Тильзитом, в 1807 году, когда решались судьбы Европы.
Стр. 36—37. ...он, как древле Кориолан... И ежели бы у него под руками были вольски, то он, быть может, не усомнился бы даже прибегнуть к их помощи... — Римский патриций и полководец Кориолан, враг демократии, был изгнан из отечества по требованию народных трибунов, перешел к враждебному римлянам народу вольскам и поднял их на борьбу с Римом, но отступил от стен его, поддавшись мольбам своей матери. На этот сюжет Салтыков, в годы своей лицейской юности, написал не дошедшую до нас «трагедию в стихах», о которой, по свидетельству Н. А. Белоголового, вспоминал позднее «с большим сарказмом».
Стр. 38. «Я знал одного тучного администратора...» — фраза, вошедшая в «Историю одного города», в сочинение Микаладзе «О благовидной всех градоначальников наружности...» (см. наст. том, стр. 430).
...ежели кто вам скажет: идем и построим башню, касающуюся облак, то вы того человека бойтесь и даже представьте в полицию. — Библейский миф о попытке построить в Вавилоне башню, которая должна была достигнуть неба (Бытие, II, 1—9), используется здесь как символ свободомыслия и духа борьбы, в противоположность начальстволюбию тех, кто призывает: «идем, преклоним колена».
...боящемуся же все дастся и даже с мечами, хотя бы он и не бывал в сраженьях... — Знак двух накрест лежащих мечей присоединялся как дополнительная награда к орденам, получаемым за воинские подвиги.