1 Тебе ж [1], самодержице, посвятить труд новый И должность советует и самое дело; Извинят они ж мою смелость пред тобою. Приношу тебе стихи, которы на римском 5 Языке показались достойными ухо Августово [2] насладить; тебе он подобие Расширив и утвердив, везде победитель, Державы своей предел, по трудах покойно Миром целым властвовал, в одной лишь различен 10 Мести[3] к врагам, коих ты прощаешь славнее. К нравов исправлению творец[4] писать тщался, Искусно хвалит везде красну добродетель, И гнусное везде он злонравие хулит: Ты и добродетели лучшая защита, 15 И пороки прогонять не меньше прилежна. Сильнее, приятнее венузинца [5] звоны [6], Но я твоим говорю языком счастливым, И, хоть сладость сохранить не могли латинских, Будут не меньше стихи русские полезны;
[1] Для того тебе ж, что уже прежде сей книжки я приписал ея императорскому величеству другие три.
[2] Ухо Августа Кесаря, который особливо наслаждался стихами Горациевыми.
[3] Не можно читать без крайнего ужасу в римской истории кровопролитие, учиненное Августом под видом отмщения убийства Юлия Кесаря.
20 Недалеко отстою[1], хоть с ним не равняюсь, Если ж удостоюся похвал твоих ценных[2] — Дойдет к позднейшим моя потомкам уж слава, И венузинцу свою завидеть не стану.