14. И. И. Шувалову
23 мая 1758

Не будьте, милостивый государь, на одну минуту другом графу Чернышеву 1 и беспристрастно выслушайте представление мое.

Мне сорок уже лет. Я никогда не думал, чтобы я когда-нибудь, а особливо во дворце, в комнатах того человека, который столько по достоинству его жалуем государынею, сколько мною почитаем и любим, в месте, которое казалося мне убежищем хлопот, и так оно для всех, кроме меня, и есть, буду выбранен такою бранью от человека, которому я ни малейшей причины не только не подал, но ниже́ подать хотел. Что зляе сказать: «Ты вор!». Я не граф, однако дворянин, я не камергер, однако офицер и служу без порока двадцать семь лет. Я говорил: «Пускай это мне кто скажет!» — виноват ли я в том? Кто

77

думал, что это мне кто скажет когда-нибудь потому только, что он больше моего чину и больше меня поступи по своему счастью имеет! Что он меня всем лучше, как он сказывал, я ему в том уступаю, хотя я клянуся, что я этого не думаю. Однако de traiter les honnêtes gens d’une telle façon и говорить: ты вор — ce peut alarmer tout le genre humain и всех qui n’ont pas le bonheur d’être les grands seigneurs comme son excellence mr. le comte Tchern. qui m’a donné le titre d’un voleur, titre très honorable pour un brigadier et encore plus pour un auteur des tragédies, à présent je vois, monseigneur, que c’est peu d’être poète, gentilhomme et officier. Je n’ai pas dormi toute la nuit et j’ai pleuré comme un enfant, не зная, что зачать. Je ne sais, monseigneur, comment après ce coup mon histoire se finira.* Что я ему сделал, и дивно ли это, что я говорил: «Пускай это мне кто скажет». Я не думал, что это сказать можно.

Я для того много вытерпел, что ваше превосх<одительство> изволили на меня прогневаться, исчисляя всех, которых я обидел, хотя я никого не обижал, да и силы к тому не имею, и обнесен я безвинно. А впрочем, гр. Чернышев напрасно меня побить хвалился. Ежели это будет, я хочу быть не только из числа честных людей выключен, но из числа рода человеческого. Monseingneur, suis-je esclave que d’être traité ainsi? Suis-je son domestique? ** И что я украл? Стихотворцем я называюся потому, что я стихи сочиняю; а вором почему его сиятельству меня наречь благоволилося? Для чего? Ежели для того, что я говорил то, что меня вором назвать нельзя никому, — я так и думал. Теперь вижу, что можно. Я подвергаюся всякому несчастью; только советую, чтобы никто, в ком есть хоть капля честной крови, нападений не терпел. А что я стерпел, тому причиною дворец и ваши комнаты. Впрочем, верьте, что его сият<ельство> гр<аф> Черн<ышев> может меня убить до смерти, а не побить, ежели мне рук не свяжут, я в том честью моею вам, милост<ивый> государь, клянусь, да и никакого доброго дворянина или офицера. А что я остался еще будто спокоен après ce grand coup, я остался par embarras et je n’avais point tant de présence d’esprit, чтобы вздумать, что делать; а притом боялся прогневать вас, toute ma vie est changée et il ne me reste plus qu’à mourir.***

Вашего превосходительства, милостивый государь, всепокорнейший, нижайший и нещастнейший слуга

А. С.
23 мая 1758. СПБ.

Что меня всего больше смущает, это состоит в том, что я, будучи обруган, не могу до исправления моего дела вступить в комнаты моего милостивца.

78


Перевод:


* Однако обращаться таким образом с честными людьми, и говорить: <ты вор> — так можно испугать весь род человеческий и всех, которые не имеют счастия быть такими знатными господами, как его сиятельство граф Черн<ышев>, который наградил меня прозванием вора, прозванием весьма почетным для бригадира, а еще больше для сочинителя трагедий. Теперь я вижу, милостивый государь, как мало значит быть поэтом, дворянином и офицером. Я не спал всю ночь и плакал, как ребенок, <не зная, что зачать.> Не знаю, милостивый государь, чем кончится моя история после такого удара.

** Милостивый государь, разве я крепостной, чтобы со мной так поступали? Разве я его дворовый?

*** после этого ужасного удара я остался в смятении, и не было у меня такого присутствия духа, <чтобы вздумать, что делать; а притом боялся прогневать вас, > вся жизнь моя переменилась, и остается мне только умереть.


Сумароков А.П. Письмо И. И. Шувалову, 23 мая 1758 г. // Письма русских писателей XVIII века. Л.: Наука, 1980. С. 77—79.
© Электронная публикация — РВБ, 2007—2024. Версия 2.0 от 14 октября 2019 г.