37
13 ноября 1777

Милостивый государь мой батюшка! Никита Артемонович!


Вчерась по утру приехал к нам Захар Матвеевич и привез мне радостное известие, что вы уж вступили в казенную палату, с чем я ныне и имею честь вас, милостивый государь батюшка, поздравить. Мы все трое только теперь от дядюшки: вчерась было его рождение. Четвертого дни обедал я у Анны Андреевны, где нас всех с двадцатеро было. Тот вечер в комедии виделся с многими моими приятелями. На другой день обедал у Ханыкова, где также обедали Веревкин и Рубан. От Барсова было ко мне письмо, но Рубан, через кого оно писано, переслал Семену Саввичу, а он — Ознобишину, 1 а между ими бог знает где потерялось, что меня немножко и печалит. Я знаю, что в нем содержалось что-нибудь и от Собрания. А теперь я ничего не знаю. В Собрание наше принят членом Зорич и обещался стараться у государыни. Нынче довольно хороший мороз, и с третьего дни пронесло несколько льду, но теперь его нет. Красильников заплатил по своему векселю, и я его уже выдал. Сиверс еще не уехал, и буду я у него завтре. В прочем, прося усерднейше бога о вашем здравии и вас о родительском благословении, навсегда пребываю, милостивый государь батюшка, ваш нижайший сын и слуга

Михайло Муравьев.
1777 года нояб. 13 дня. С. Петерб.

Матушка сестрица Федосья Никитична!


Ты желаешь быть в Питере: разве он есть жилище добродетели, одно достойное зависти? Разве забавы в нем утвердили свое убежище? Не натурально ли зачать эдак письмо свое? Прости, сударыня, и только рассмейся, а не бранись. Это делает пасмурная

316

погода. Моралисты точно тогда родятся, как умирают мухи... В прошедший раз представляли «Le Huron» и «Annette et Lubin».*2 В последнюю свечу я все болтал с Хемницером et ne m’en suis trouvé que mieux.** Как скоро в своих архитектурных книгах найду план ниши, так скоро к вам перешлю.



Милостивый государь дядюшка Никита Артемонович!


Я приехал в Петербург и, слава богу, здоров и теперь стараюся об переводе и просил Ивана Ивановича и Воейкова. Так обещали при перемене, а теперь я буду проситься еще в отпуск, чтоб мне не ехать в Москву. В прочем препоручаю себя в вашу милость и остаюсь навсегда ваш

всепокорнейший слуга и племянник Захар Муравьев.

Матушка сестрица Федосья Никитишна.


Здравствуй, я обещаюся вам вскоре прислать арию с русскими словами — и увертюры «Oublions jusqu’à la trace...» и «Lison dormait dans un bocage».***



Перевод:


* «Гурона» и «Аннету и Любена».

** и только выиграл от этого.

*** «Забудем и самый след...» и «Лизон спала в роще».


Муравьев М.Н. Письма отцу и сестре, 13 ноября 1777 г. // Письма русских писателей XVIII века. Л.: Наука, 1980. С. 316—317.
© Электронная публикация — РВБ, 2007—2024. Версия 2.0 от 14 октября 2019 г.