ОТ РЕДАКТОРА
Воспроизводимые в настоящем издании письма писателей XVIII в. охватывают почти столетний промежуток времени, за который окончательно сложился русский литературный язык. Ранние письма В. К. Тредиаковского написаны до того, как возникла теория «трех штилей» М. В. Ломоносова, сыгравшая решающую роль в унификации стилистического разнобоя литературы послепетровского времени, и до появления его нормативной «Российской грамматики»; в письмах А. П. Сумарокова еще отражается ожесточенная борьба с грамматическими взглядами Ломоносова; И. И. Дмитриев, письма которого завершают сборник, вместо с H. M. Карамзиным боролся за победу «нового слога» над устарелой «славенщизной».
При подготовке сборника составителям пришлось, однако, столкнуться не только с принципиально различными грамматическими установками и навыками писателей XVIII в. Письма, в отличие от собственно литературных произведений, не предназначаются для печати. Поэтому в эпистолярных текстах разнобой написаний и пунктуации, усугубленный порой небрежностью и описками, превосходит общую неупорядоченность грамматики XVIII в. Не находя возможным вторгаться в специальную область историко-грамматического комментария, составители пошли по пути осторожной унификации в значительной степени произвольной «фонетической» манеры письма, свойственной людям XVIII в.
Публикация текстов в сборнике «Письма русских писателей XVIII века» не ставит задач лингвистического характера и дипломатически точного воспроизведения рукописных текстов. Письма печатаются в сборнике в переводе на новую орфографию в соответствии с принципами, более или менее общепринятыми в современных изданиях разного типа (см., например, «Памятку автору» для серии «Библиотека поэта»), в том числе и академических. Поэтому особо оговорим основные, самые общие, связанные с исторической спецификой текстов XVIII в. принципы их передачи в новой орфографии. Они касаются только случаев нейтральных в отношении смысла, стилистической системы нормы XVIII в. и стиля данного автора. Во всех этих случаях новые орфографические формы последовательно применены, когда в текстах XVIII в. имелось:
1) ерь, еръ, фита, пси и другие устаревшие знаки;
2) формы множественного числа на -ыя, -ия и т. д.;
3) оглушенные фонетические окончания -ово, -ево и др.;
4) графическое отражение «аканья»;
5) устарелые написания типа: естьли, есть ли, сево дни, ийти, толко, щастье и т. п.;
6) при написании заглавных букв.
В случае колебания у одного автора в написании одних и тех же слов выбирается форма наиболее новая, и написание унифицируется. Так, непоследовательные написания Сумарокова «лутчий — лучший», «теятр — театр», «протчий — прочий» даются по современной норме. Применительно к особенностям языка и стиля либо в случае, когда правописание передает особенности произношения, особенности орфографии сохраняются — «маскерад», «Артемонович» в письмах Муравьева.
Иностранный язык русских авторов иногда оказывался довольно далеким от литературной нормы живых национальных языков. Поэтому французские тексты публикуемых писателей потребовали некоторого приближения написаний к норме. Французская орфография XVIII в. была неустойчива, подобно русской, хотя и в несколько меньшей степени. Кроме того, не все русские писатели XVIII в. знали французскую грамматику и правописание достаточно твердо. Они, например, часто нарушают правила употребления форм сослагательного наклонения, согласования времен, прилагательных и причастий. Подобные ошибки — в той степени, насколько это связано с правильным пониманием текста, — выправлены. Исправлены также явные ошибки и описки, везде поставлены диакритические значки, которыми зачастую пренебрегали.
Основная часть писем публикуется в сборнике впервые и, таким образом, впервые включается в научный оборот. Исключение составляют два письма В. К. Тредиаковского (№ 2 и 3), письмо (№ 3) В. В. Капниста, ранее известные в неполной публикации, письмо И. Ф. Богдановича № 5, напечатанное ранее без перевода, и подборка писем А. П. Сумарокова, в которую наряду с новыми, неизвестными в печати письмами включены и опубликованные. Целью публикатора было представить эпистолярное наследие Сумарокова возможно полнее.
Все письма воспроизводятся по автографам и оригинальным авторизованным писцовым копиям; лишь при отсутствии их источником текста служат списки и первые публикации. Указания на место современного хранения рукописей и предшествующие публикации включены в комментарий.
Некоторые письма сборника в оригинале написаны на французском, немецком и латинском языках; другие имеют большие иноязычные вкрапления. Это обусловлено как этикетом, так и присущим XVIII веку бытовым двуязычием.
Все переводы, кроме оговоренных, сделаны с французского языка и принадлежат публикаторам. Французские тексты и их переводы печатаются под наблюдением П. Р. Заборова.
В угловые скобки заключены предположительные прочтения, дописанные части сокращенных слов, а также те слова в переводах, которые оригинале представляют собой русские вкрапления в иноязычный текст. Зачеркнутый текст помещен в прямые скобки. Текст, подчеркнутый автором, выделен разрядкой.