Прости, спокойный град, где дни мои младые В сени семейственной вкушали сны златые. Я твой меняю кров на пышный Петрополь. Но память мне твою с собой унесть позволь, Ах! память жизни сей, толь сладко провожденной С нежнейшим из отцов, с сестрою несравненной. Уже церквей твоих сокрылися главы, О Вологда! Поля, лишенные травы, Являют сентября дыхание сурово, — Но нас повсюду ждет друзей свиданье ново. Тебе обязанных сердца, родитель мой, И в путешествии сопутствуют с тобой, В гостеприимный кров, кров сельский, приглашают И старца седины цветами украшают. Затьмила было скорбь твои цветущи дни, Любезная сестра, но в дружеской сени Небесно здравие с тобою рассмеялось. Пространство новое пред нами разверзалось, Где Ухра быстрая приносит дар Шексне. День целый на ее мы странствуем волне,
143
Тяжелы неводы влекут там рыболовы, И дым являет их в лесах таящись кровы. Преходим, от валов теченье удаля, Железом устюжским усеяны поля. Ты принял нас в твоей сени благословенной, Муж, важный твердостью, родством соединенный. Ты, от волнения себя уединив, Находишь счастие среди спокойных нив. Оттоль лежал наш путь по холмам каменистым, Дающим в недрах их озерам место чистым. Сквозь темный свод лесов приходим в те места, Где льет полезный ток величественна Мста. Несчетной тьмой судов ее покрыты бреги, Судов, к Петрополю свои стремящих беги. Там к брату своему в объятия спешит Родитель мой! и слез в восторге не щадит. О старцы! вашего свидания свидетель, В двух образах я зрел едину добродетель. Так два источника, в начале разделясь, Странами дальными друг от друга катясь, Внезапу в ток един, щедротою судьбины, Сливаются, журча и не страшась пучины. Остаток нашего к Петрополю пути Намереваемся водою перейти. Носимы ладией средь влажныя дороги, Мы видим, Мста, твои шумящие пороги. Преградою их скал в пути раздражена, Кипящая твоя свергается волна, Но после, возвратясь к естественному чину, Тиха, являет нам брегов своих картину, Доколь, распространив течения свои, Вливает в озеро прозрачные струи, Прекрасно озеро, близ коего потоков День Труворов затьмил в полудни Сумароков. С восторгом, Новгород! к тебе кидаю взор И зрю Софии храм и Ярославов двор. Потом по той реке, где древний Волхв катался, Где, Рурик, твоего жилища знак остался, Дошли до ладожских неистовых валов, Где тихий ход судам назначил дух Петров; И се река его, славна его делами, Нева пред алчными открылася глазами,