× Чехов. Том 2

100. К ФЕОНЕ

Внимая ветров грозны споры,
С крутых Балтийских берегов
К тебе я обращаю взоры,
Сестра, предмет моих стихов,
Предмет нежнейшего союза,
Природы драгоценный дар!
Ты будь моя в отсутстве муза,
Явись, как легкий утром пар,
Взносящийся от невских токов
Под свод небесный, голубой,
И сладостных своих уроков
Меня в сем замке удостой,
В сем замке, или просто мызе,
Меж ревельских и нарвских стен,
Где я, последуя Елизе,
Семьей почтенной угощен.
Меж тем как сна ленивы маки
Содержат пленных наших дам,
Через долины, буераки
Мужчины ездят по лесам
Того часа во ожиданье,
Когда нас к чаю позовут, —
Я здесь один, в спокойном зданье,
Прелестных несколько минут
Тебе и музам посвящаю,
Дорогу в Питер нахожу,
Тебя внезапу посещаю,
Между подруг твоих сижу —
Меж той, котору бог любови
Своим сам именем крестил,
И между той, которой брови
Он важным хладом воружил;

179

Благодеяньем рифмы, с вами
Делю я быстрые часы
И тщусь изобразить словами
Природы здешния красы.
Мне кажется, что я вещаю:
Вообразите брег крутой
И море, где не видно краю;
Над той наш замок высотой.
Но берег, унижаясь скатом,
Меж нас и моря стелет луг,
В убранстве Флора где богатом
С Зефиром резвится вокруг.
Отважны парусы летают
По синим яростным волнам,
Явятся мельком, убегают,
Стремятся к дальним берегам.
Вокруг роскошныя природы
Пленяет разностию вид.
Долины, холмы, чисты воды,
Что проседают сквозь гранит
И с гор, шумя, бегут в ущелья,
Несут форели и жемчуг,
Эстонским нимфам ожерелья,
Причину зависти подруг.
Вблизи свой верх возносит дерзкий
Остаток древности седой,
Старинный замок кавалерский;
Во стены плещет вал морской.
Мне кажется: на них взирая,
Выходит витязь с корабля,
Что с добычью из дальня края
Приплыл в эстонские поля;
За той решеткой увядает,
С чужих брегов увезена,
Никем не слышима, вздыхает
Боярска дщерь или княжна.
Сих нравов нет меж нами боле —
Дверей железных, ни темниц;
Не похищаем в чистом поле,
Не запираем мы девиц.
У нас они во всей свободе,
И в мызе барышень пять-шесть,

180

Которы самой новой моде
Собою могут сделать честь.
И с ними милая, живая .
Вдова осьмнадцати годов,
Котора, скорбь позабывая,
Не думает в супружний ров
Вослед за скучной Артемизой
Влачить печальные стопы;
Не отгоняет мрачной ризой
Любовей и забав толпы,
Но остроумными словами
Забавит наши вечера;
По струнам бегает перстами,
Как записные мастера;
Из Виланда и Гагедорна
Стихи читает наизусть;
Резва, свободна, беспритворна,
Не знает, что такое грусть.
Но что сказать вам о дороге?
Как вихрь, летя на почтовых,
Мы очутились на пороге
Желанных теремов своих,
Не думавши о наблюденье
Земель, и жителей, и трав:
Как будто в тонком сновиденье,
Верст боле двухсот проскакав.
Эстонов, финнов мы встречали
В соломой крытых шалашах,
Которы все свои печали
Топили в чашах и ковшах.
Мы зрели ямбургски палаты
Близ быстрой лужския волны,
Где овцы дань несут косматы
Ткачей в стучащие станы.
Мы зрели древний град, носящий
Напечатление времен,
С хребтов ивановских висящий,
Соперник ругодевских стен;
В ногах его, быстра, сурова,
Свергаясь с каменной скалы,
Бежит, шумя еще, Нарова
В морские броситься валы;

181

Насупротив его раскаты
Искусством новым созданы,
Петром и русской грудью взяты —
И прежни траты отмщены.
Но мы опять бы зреть желали
Великий город у Невы,
Где пребыванье основали
Искусства, грации и вы.

1778 или 1779

М.Н. Муравьев. К Феоне // Муравьев М.Н. Стихотворения. Л.: Советский писатель, 1967. С. 179—182. (Библиотека поэта; Второе издание).