35, 36, 37. ВОЕННАЯ ПЕСНЬ

Младые воины, сберитесь
С краев земли на мой днесь глас;
На слух его вы обратитесь,
Не для других пою, для вас;
Для вас трубу я принимаю,
И в слух вселенной возглашаю
Велики Марсовы дела;
И, почитая труд забавой,
Я мчусь вослед за бурной славой,
Куда охота повлекла.

Я вас на трудный путь наставлю,
Где многим был конец мужам,
Стопы я ваши там направлю,
Где бога браней страшный храм,
Где многи не дошедши пали
И славу многих лет теряли,
Где пал Гектор и Ахиллес,
Биясь у стен Троянских славных,
Где пал собор героев давных,
Взнесенный басньми до небес.

Во храм последуйте со мною,
Чтоб тайны Марсовы познать,
Простой неведомы толпою,
Старайтесь их вы постигать.
Презрев тропу простолюдиню,
Стремитесь храма во святыню.
Не зрите ль сей неравный путь,
Героев кровью обагренный?
Се там храм, в облаки взнесенный,
Где в бездны толь легко скользнуть.

Глава его в эфир восходи?
Превыше дальных самых звезд
И медяный помост нисходит
До царства мертвых мрачных мест.
Врата Алекто обрегает,
И с ней смерть купно обитает;
Се слава: вы ступайте с ней,
Она врата вам отверзает,
Но да предаться не дерзает
Ваш дух горячности своей.

Се тамо председает в зданье
Кастальских чистых сестр собор;
Там представляет начертанье
Уранья вод, полей и гор
И всё в шару изображает,
Земля в себе что заключает.
Там положенье сел, градов,
Земных владычеств сокращенье
И гемисфер изображенье,
Собор различных всех кругов.

Се Каллиопа, окруженна
Питомцами Беллоны злой,
Поет Гектора раздраженна,
Ведуща с Ахиллесом бой;
Уликса, что из бедствий мраку
Чрез двадцать лет пришел в Итаку;
Повинного судьбинам злым,
Благочестивого Енея
И побежденного Помпея;
Годфридом взят Иерусалим.

Великий труд, но нескончанный
Лежит там росского певца,
Где славный подвиг начертанный
Петра, отечества отца.
Ореховец где меж водами
Стеснен вкруг росскими полками,
И серный прах, на град падущ,
И Шереметев, стать претящий,
Голицын, мужеством кипящий,
На стены готфски вверх идущ.

Уже священными устами
Глася дела прешедших дней,
Велику древность чудесами
Вещает Клио купно с ней;
Мужей великих исчитает
И их примером побуждает
Идти прехрабрым вслед мужам;
Велит паденья опасаться,

Единой истины держаться,
Идя по славным их тропам.

Ко мне Евтерпа прилетает,
Я внемлю звук военных труб,
Лиясь по жилам, кровь пылает,
Я ощущаю жар сугуб.
Мой дух в неистовстве бунтует,
Здесь Терпсихора ликовствует.
Полигимния в сих местах;
Меж тем военная Паллада
Священного величьем взгляда
Дает почтение и страх.

Ее любимцы водворились
В сию обитель в век и век
И столько славны учинились,
Колико может человек.
Искусством оных быв попраты,
Пред ними пали сопостаты,
Приявши казнь за свой мятеж.
При ней подобно приседают,
Ее велению внимают
Там Вобан, Паган, Кегорн, Феш.

Их тщаньем грады соружались,
Оплоты вражеским полкам.
И их наукой низвергались
Раскаты собственны врагам.
Победоносною рукою
Они сражалися с судьбою
И исторгали сопостат:
Земли громады воздвигали
И вкруг реками окружали
Едва сооруженный град.

Раскат, предположен раскату,
Разит и очищает ров,
Нельзя явиться сопостату,
Чтоб быть не биту с берегов.
К средине града устремленный,
Волной повсюда окруженный,
Стрежет куртину равелин;
Отсель пристройки униженны,
Одна другою защищенны,
Стоят под тягостью махин.

Меж тем предстал пред наши взгляды
Сокровищ Марсовых собор,
Я зрю воинские снаряды:
Се страх врагов и ваш убор.
Мечи сии узрите грозны,
Орудия молниеносны,

Погибель множества мужей:
На день кровопролитной брани
Сии метальные гортани
Застонут в ярости своей.

Но вы сперва приобучитесь
Сии громады управлять
И после их не устрашитесь
Из рук противных извергать.
Имеет всё свою науку:
И огнь, производитель звуку,
Разит вдалече чугуном;
Со возгоревшимся пожаром
Грозит погибельным ударом
Внутри шумящий серный гром.

Сему подобно ударяет
Перун с превыспренних небес,
Упруги камни рассекает,
Верхи высоких жжет древес...
Мой дух пленился восхищеньем,
Се безызвестным мановеньем
Завеса храма раздралась:
Я зрю видение прекрасно,
Вещей собранье многобразно,
Цветущу вечных лавров связь.

Сапфирны стены здесь блистают,
И червляница — их покров;
Геройски лики там сияют
Меж адамантовых столпов.
Дела их, там изображенны
И на скрижалях иссеченны,
Цветут в бесчисленность времян;
С трубой летает шумна слава,
Под игом здесь война кровава,
И с ней и хитрость, и обман.

Не смертных персты начертали
Сии велики чудеса:
Искусство в том истощевали
Рукой держащи небеса.
Встают покрыты стены прахом,
И мнится, подвигают страхом
Еще геройские сердца;
Я гибель зрю домов и храмов:
Богинин сын и сын Приамов —
Пылают злобой их лица.

Бегут полки, падут преграды,
Звучат трубы, мечи блестят:
На Марафоне Милтиады

Пошли на сильных сопостат.
Со Фемистоклом Аристиды
И постоянны Леониды
Соединились на врагов;
Там храбрый вождь лакедемонский
И царь тщеславный македонский
На конях скачут меж полков.

Квирин, сабинов победитель,
И с ним Гостилий, Анк и Брут,
Валерий, Рима покровитель,
Свершили подвиг свой и труд.
Камилл, Маркел, и Павл Эмилий,
И Сципион, Метелл Цецилий
Толпы подвергли сопостат;
Помпей победами венчался,
Но слуха Кесарска боялся
И свой покинул чин и град.

Навек пред взором помрачитесь,
О мира древни чудеса!
К победам росским устремитесь,
Мои плененны очеса!
Победы! коих не забудут,
Доколе россы славны будут,
Доколе север не падет.
Греми военною трубою
И двигни нашею судьбою,
О муза, весь пространный свет.

Пред цареградскими стенами
На греков Игорь двигнул рать,
Олег по суше ладиями
Спешит коварных мочь попрать.
Спасался болгар с печенегом ,
От Святослава скорым бегом,
И с ним Цимисхий Иоанн;
Гремел Владимир за Дунаем
И колебал окрестным краем,
Премногих победитель стран.

О князь! почто свою державу
Ты разделил своим сынам?
Я зрю убийц, раздор, отраву
По сопротивничьим полкам.
Дрожит злодей пред Ярославом,
С великодушным Изяславом
Всеволод был противным страх;
В бою с кафинским князем бился,
Мечом на греков ополчился
Владимир храбрый Мономах.

Москвы Георгий состроитель,
Андрей, Димитрий, Константин.
Батый, России разоритель, —
Губитель Юрьевых судьбин.
В порабощении томилась,
О, срам! татарам покорилась
Сия великая страна;
Со готфом Александр сражался
И на ливонцев устремлялся,
Где льется невская волна.

Донской Димитрий на Мамая
На берегах Непрядвы шел;
Ордынску мочь искореняя,
Он росский утвердил престол.
На Новград Иоанн стремится,
Сей град послушен становится,
Казань трепещет перед ним;
Смоленск Василий попленяет,
Царя в Казань он посылает,
Оружьем град пленив своим.

Казански стены повалились:
Ударил Грозный Иоанн;
Пред ним вандалы преклонились
И Емтурчей лежит попран.
Почули мощные удары
Ливонцы, крымские татары
И неспокойная Литва;
Цари сибирски ужаснулись,
Новогородцы спотряхнулись:
Их пала гордая глава.

В зыбях погибли Соловецких
Норвежцы росским в льдах мечем,
Хищений спас Феодор шведских
Града, где ныне мы живем.
Там Алексей срацин карает,
Морскую силу созидает
На Понт-Евксинской быстрине;
Ливонски грады трепетали,
Убежища не обретали
В своей поляки стороне.

О, как мне петь дела Петровы!
Об них я мало бы гремел,
Когда б мой глас был глас громовый
И перси б медяны имел.
Мне скудны силы препинают,
Но токмо музы ободряют,
Велят на лире петь Петра.
Отец российского народа!

Прости, что дерзостна свобода
К вещанью дел твоих скора.

Монархов знаменье российских
Меж наглых веет сопостат:
В валах флот вывел Петр балтийских,
Курится Ингерский раскат.
Лишь только росский меч возблещет,
Дрожат эстоня, финн трепещет,
Бежит ливонец и вандал;
Азов кидают агаряне,
Мечом избиты померане,
И Левенгаупт побежал.

Петра мнил Карл дванадесятый
Наветом хитрым одолеть, —
Отринут умысл предприятый:
Он пал, в свою уловлен сеть.
Его союзник — льстец Мазепа.
А здесь бунтует брань свирепа
Перед полтавскою стеной:
В полки полки там ударяют
И медны жерлы огнь рыгают,
Сокрыв куреньем свет дневной.

Гремят вкруг смертоносны звуки,
Сквозь огнь развился облак мглы,
И Марс простер кровавы руки:
Сразились буйные орлы.
Зияет смерть, земля багреет,
Ревущим пламем небо рдеет,
Громады стонут, разродясь;
Герой удары направляет,
Победою повелевает
Великий Петр, в полках стремясь.

О день, навеки незабвенный!
В который гордый Карл упал,
Вещай погибель в слух вселенной
Того, кто против нас восстал.
Герой побег его смущает,
И к Ельсинфорсу поспешает,
И близ Стокгольма возгремел;
Вечерни, мирны ныне грады,
При вас премногие осады
Великий Петр тогда имел.

Кавказски холмы воскурились,
Стремится в знойных Петр полях,
От слуха персы ужасались
В дербентских жаждущих степях.
Уже каспийскими брегами

И дагестанскими градами
Великий Петр днесь завладел;
Оружия Петровы скоры
Там утишили все раздоры,
И паки шах на трон восшел.

О, дел священных начертанья!
Мечтайтесь ввек в умах вождей;
Блажен, когда мои вещанья
От ваших займут блеск лучей.
Мой глас, на верх небес промчися,
О тень великая, проснися
И стань среди своих полков;
Воззри на труд Екатерины:
В архипелажские пучины
Гремит твой флот среди валов.

Простер скиптродержавны руки
Монарх к претягостным трудам,
И раздаются млатны звуки
По зюйдерзейским берегам.
Ты б петь, Вергилий, усрамился,
Что флот Енеев превратился
В богинь, живущих под волной;
Твой Иды древом флот спасался —
Здесь венценосец не гнушался
Священной строить флот рукой.

Велик был Петр на ратном поле,
Велик был Петр в морских волнах,
Велик, седящи на престоле,
Велик, дая закон в судах;
Монарх был Петр и полководец,
Судья, строитель, мореходец,
И просветитель, и отец;
И как мне петь всё то на лире?
Я внемлю глас в пространном мире
Петру обязанных сердец.

Вещайте вы, и я вещаю,
И музы с нами возгласят;
Я дух усердьем восхищаю,
И все то россы ощутят.
Однако мы не утомимся,
Пойдем и паки устремимся
За росским Марсом на поля;
Воюет Миних перед Крымом,
Покрыта мрачным серным дымом,
Дрожит Очаковска земля.

Против Петровой дщери стали
Вандалы, паки возгордясь, —

Перед Петровой дщерью пали
Вандалы, паки преклонясь.
Свою забыли часть сурову,
Но все побегли вспять к Абову,
Не могши прать против судьбин;
Перед Цорндорфом трепетали
И из-под Франкфурта бежали
Оставив пруссы свой Берлин.

Но коим здесь предметом новым
Я стал мгновенно поражен!
Обвит вкруг листвием лавровым,
Не се ль наш труд изображен?
Се мудрый лик императрицы,
Се здесь Румянцев, здесь Голицын:
Я вас, герои, познаю.
Не се ль Средьземны волны плещут,
Орловых турки здесь трепещут, —
Украсьте, музы! песнь мою.

Иль паче песнь не украшайте,
А токмо разгоните страх
И столько силы мне вы дайте,
Чтоб петь о славных сих делах..
Греми, греми, Петрова внука,
Чтоб от твоих оружий звука
Вознесся слух на верх небес;
Петра судьба нам возвратила,
Екатерина воскресила
Петра в знак божиих чудес.

Представь, как Эол в волны свищет,
Как ставит в пропастях валы,
Как между волн кораблец рыщет
Средь мраку, молний, блеску, мглы;
Как мал, как робок в океане,
Таки меж россов агаряне,
И слабость их, и их побег,
И многих плен мужей поносный,
И невозвратный рок их грозный,
Как в поле оттоман полег.

Хотин поверх стремнин дымится,
Сражен перуном на бугру,
Срацин бежит, срацин стремится,
Пустившись смутен по Днестру.
Стремглав летит янычар, павши,
Молдавски грады встрепетавши,
И пал раскат их, аки тлен;
Румянцев громы устремляет,
Мечом и пламем погоняет
И их полки влечет во плен.

Я зрю: се он, — и Яссы пали,
И Букхорест, Воложский град,
И наши воины прогнали
Из-под Фокшань всех сопостат.
На Журжу Штофельн устремился,
И, сколько Челубей ни злился,
Бежал от Журжи Челубей;
О Штофельн! вождь неутомимый,
Тебя се рок неутолимый
Сразил средь ярости своей.

Репнин при Пруте в ратоборство
Вступил и с ханом, и с пашой,
И наших воинов проворство
Преодолело сильный бой.
Но что за громы ударяют?
Не се ль при Ларге низлагают
Несчетну россы рать врагов?
Румянцев грянул — и в пределы
Пустил молниевидны стрелы
И степь наполнил их голов.

Покрыт срацинскими полками,
Лиясь в Дунай, Кагул ревет;
Визирь, объявши горы тьмами,
На брань с собой Магмета мчет.
Уже трикратными стенами
И троекратными он рвами
Свой стан и горы оградил;
Но стан и горы он оставил,
Хоть силой вкруг себя обставил
И мнил: теперь я победил.

Блеснул Румянцев с полуночи,
И загремела дружна рать;
У янычар сверкают очи:
Не знают, с кем и как им прать.
Однако буйность их промчала,
Когда труба на брань звучала
И дух их яростью зажгла;
Они со взором распаленным
Бегут с железом устремленным,
Куда их ярость повлекла.

О, страх! се наши уклонились;
Румянцев здесь — и росс восстал,
И паки россы устремились,
И паки росс врагов попрал.
Их стерлись стены и преграды,
И сокрушились их громады,
И стал пленен их гордый стан;
Визирь бежит, бегут срацины

И, пад в дунайские пучины,
В валах со всех теснятся стран.

Какой туман луч солнца кроет
И вихри пламенны крутит?
Трепещут горы, берег воет:
Се Панин Бендеры разит;
Подземны порох рвет заклепы,
И россы, аки львы свирепы,
Тряхнули гордый их раскат;
Поколебалися раскаты,
Поколебались сопостаты,
Мехмет вручил герою град.

Но паки дух мой взбунтовался, —
Уже несусь я меж валов,
Эгейский понт возволновался,
Пленил всю Грецию Орлов.
Чесмесски волны запылали,
Кровавой пеной понт устлали,
Смешавшись с смрадом и смолой;
Я б пел, но се певец пермесский
Давно воспел уж бой Чесмесский,
Глася эпической трубой.

Дела пев росских полубогов,
Я не радею бога петь;
Вещав Петра средь сих чертогов,
Мне боле не о ком греметь.
Уже в очах мне всё здесь тьмится,
Однако муз собор стремится,
Велит начатый труд скончать:
«Тебе ль преслушаться веленью,
Иль мнишь: по своему хотенью
Ты можешь сей трубой звучать?»

Я муз прещенья устрашился,
Уже послушен воле их,
И паки к лире устремился
Богинь велением моих.
А вы, грядущие со мною,
Готовьтесь смелою ногою
В святыню Марсову вступить;
Врата на петлях заскрыпели —
Не се ль Беллону мы узрели,
Что движет персты дверь открыть?

На вечном мраморе седящи,
Имея громы при ногах,
Умытый кровью меч держащи,
Сияет тамо Марс в лучах.
Его любимцы при престоле,
Подобно так, как в ратном поле,

Седят с владыкою своим;
Из первых Храбрость заседает,
Ее Наука спровождает,
И быть нельзя в разлуке им.

В руках имея жезл начальства,
Седит со строгим взором Власть,
И Постоянство, враг нахальства,
Душ слабых страх, геройска страсть.
Я силу зрю Воображенья,
Ее суть плод изобретенья,
Полков надежда, честь вождей;
Уста спирает Тайна перстом,
И Прозорливость зрит в отверстом
Всё сердце то, что мнит злодей.

Великодушие прощает
Своих врагов среди побед,
И Труд покою не вмещает
И всюду идет Марсу вслед.
Взирая любопытным оком,
Седит в молчании глубоком
За ними Опыт многих лет;
Премудрость, Честность, Добродетель
И Правда, наших дел свидетель,
Его соделают совет.

Прошли мы бога громких боев
Теперь святилище и храм,
Стремясь в виталища героев
По мрачным безднам и буграм!
А вам, бессмертные богини,
За всё да будет благостыни
Вовек немолчная хвала!
Вы робкий возраст мой вперили
И светом очи озарили
Воспеть геройские дела.

Блажен, что бранну песнь судилось
Гласить мне воинам младым,
Что в сердце мне давно твердилось,
Изрек я спутникам моим.
Пылайте, юноши, пылайте,
Того часа и дни желайте,
Как с нами Павел загремит;
Он пойдет вслед делам Петровым,
Когда велением суровым
Война в пределах закипит.

Пойдем и мы, как наши деды
На жатву славных шли побед:
Пред ними пали персы, шведы —
Падет пред нами перс и швед.

Не се ль с путей своих склонились,
В пределах росских воскрутились
Евфрат, и Нил, и Еридан?
Восток и Север изумился:
«Не паки ль с россом устремился, —
Рекут, — каратель готфских стран?»