Прешли ласкания, напасть моя открылась: Неверность вся твоя, изменница, явилась. Не та уж стала ты, что прежде ты была, Другому ты приязнь и сердце отдала. Другому... можно ль снесть!.. ты стала утешеньем, Другому радостью, а мне презлым мученьем. Скажи, такия ли награды ожидал, Когда тебе навек я сердце поручал, Нелицемерною к тебе любовью льстяся; И мнил ли, как душа моя тебе далася, Когда с ласканьями тебя я обымал, Ласканья от тебя подобные примал, Желаниям твоим повсюду отдавался, И властью над тобой такою же ласкался, Чтоб столько лютою изменой был сражен, Чтоб стал любящею тобою толь презрен? Ах, нет! лице твое тогда мне не являло Того, что ныне мне к лютейшей муке стало. Но для чего мне мой совместник предпочтен? Каким достоинством твой взор в нем стал прельщен? Сильнее ль страсть его моей, скажи мне, страсти, Отважнее ль пойдет он для тебя в напасти, И постояннее ль он верность сохранит? Нет! нет! не то тебя, неверная, в нем льстит, К неверности не жар тебя принудил крови, Ты злато предпочла его моей любови! Не красотой прельстясь, ты сердце отдала, Корысть тебя, корысть к другому привлекла! Она твою ко мне горячность простудила И совесть наконец из мыслей истребила. Она причиною моим напастям злым:
548
Тебе бесчестием и вредом обои́м. Но что неверной я изменой попрекаю? Я стоном к жалости ее не привлекаю. Она моей тоске смеется, может быть, И мне любовницей уже стыдится слыть. И веселится тем, что я терзаюсь ныне, Оставшися в корысть мучительной судьбине. Ругается тоске, котору я терплю, А я ее, увы! а я еще люблю. Свирепствуй, лютая! гордись своею властью И веселись моей несносною напастью. Но как вседневна грусть мои скончает дни, Хотя тогда о мне, жестока, вспомяни. И молви, что тому, кого как жизнь любила, За искренность его изменой заплатила. А он, презренным став, терзался, но любил, И верность до конца к неверной сохранил.
<1769>
Воспроизводится по изданию: Поэты ХVIII века. В двух томах. Том первый. Л.: «Советский писатель», 1972. (Библиотека поэта; Большая серия; Второе издание)