[[151]] Никто в том не поспорит, что неравенство пошлин в двух соседственных государствах тому, в котором товары обложены высокою пошлиною, предосудительно, а тому, в котором пошлины низки, приносят выгоду.
В таковом положении относительно города Риги находится Россия с Курляндиею. По сей причине, как то довольно известно, все курляндские произращения отвозятся в Либаву, а только те приходят в Ригу, которыя или находятся по близости сего города или которыя по случающимся там высоким товарам сим ценам, или же ради непроходимых дорог, следственно которые разве по случаю в Либаву отвезены быть не могут. [[151 об.]]
По той же самой причине, курляндцы не издерживают вырученных за свои продукты в Риге денег, в оном же городе на закупку иностранных товаров, но покупают их в курляндских портах, где они дешевле. Рига теряет чрез то меновной торг, что уменьшает наличныя деньги.
В таком же положении находится торг города Риги относительно прусских портов, для того что пошлина в оных гораздо ниже той, которая существует в Риге. Следствия из того бывают равныя первым. Поляки и литовцы, вместо того, чтобы по обыкновению своему возить продукты свои в Ригу, возят их в чрезвычайном количестве в Кенигсберг и Мемель, а вырученные деньги продажею небольшого количества отпущенных [[152]] ими продуктов в Ригу, не употребляя их на закупку в оном городе потребных для них иностранных товаров, перевозят натурою или векселями переводят в Кенигсберг, ибо цена таковых товаров там гораздо ниже, нежели в Риге.
И так не будет сомневаться никто как в том, что выигрыш и убыток происходит от разности пошлин в соседственных государствах, так и в том, что прусские и курляндские порты достигли той высокой степени, на коей они находятся, установлением только низкой пошлины, а умаление рижскаго торга произошло единственно от введения пошлины высокой. [[152 об.]]
Торг города Риги заслуживает с сей стороны конечно поправления. Надлежит только избрать лучшия и непреложныя средства к достижению сего конца.
Предложенныя средства в известном мемориале касаются только единственно торга Курляндии с Ригою, и не относятся к торгу Польши и Литвы в прусския порты. Сего не надлежало бы тем паче выпускать из виду, что связь всего торга того требует, да и польской и литовской торги для Риги гораздо важнее курляндскаго. И для существенной пользы рижскаго торга надлежит не об одном курляндском помышлять, но и о литовском и польском торге совокупно. [[153]]
Предложенныя средства по сему теряют много своея важности; а поколику они достаточны быть могут, курляндской торг, яко малейшую отрасль целаго, возвратить паки в Ригу, то усмотреть можно из следующих примечаний.
В известном мемориале предполагается, что герцог не имеет права взымать пошлины, потому что о том не упомянуто в ленной грамоте. А еще меньше имеет он право возвышать пошлину без согласия курляндских чинов; почему ныне там существующею яко незаконную легко уничтожить можно, и постановить, чтобы ввозимые в Курляндию иностранные товары платили ту же пошлину, которую [[153 об.]] они платят в Риге, а отпускные товары платили бы ныне существующую низшую пошлину. А как сие послужить долженствует к полезному распространению рижского торга, и средством будет к пресечению торга потаеннаго, для чего надобно будет для вящей пользы таможенную цепь и стражу переместить с российской на курляндския границы; то для приобретения безпрепятственнаго согласия к возвышению пошлин от дворянства, нужно будет разделить между его сочленов 300 000 р. и гарантировать им вотчинныя права, пожалованныя им на аренды. [[154]] А излишний сбор пошлин, от возвышения их произойти имеющий, присвоить не герцогу, но дворянской казне на употребление для собственных дворянства нужд.
Сии предложения кажется отверзают пространное поле
сомнениям, и тем меньше могут заслуживать внимания, что замешательство, в которое торг чрез то притти может, [нрзб] и последнее зло будет вящее перваго. В самом деле, невидно, почему можно у герцогов оспаривать право во взымании пошлин, когда они уже им пользовались прежде оливскаго мирнаго постановления, а к доказательству того существуют еще старинные тарифы. [[154 об.]]
Если оно действительно так, что не отрицается и в мемориале, то естественно, что герцог не захочет уступить своего права, да и того не может сделать.
Вопрос настоит еще в том, те ли ныне существуют пошлины, которые были при постановлении оных, или же оныя возвышены герцогами в последующия времена? В мемориале утверждается последнее, а притом отрицается у герцога право возвышать пошлину без согласия чинов. Но герцог то при другом случае, когда курляндские чины его в том обвиняли, опровергал, и доказал, что ныне существующая пошлины не выше и не ниже тех, кои утверждены в 1690 году комисарами со стороны герцога и дворянства, тогда избранными для разсмотрения тарифов. [[155]]
Как то, так и другое не мало будет препядствовать введению в Курляндии рижскаго тарифа; по крайней мере разыскание сего спора будет неизбежно. А то конечно справедливо, что до скончания оных протекут многия лета, доколе то утвердится доводами, ибо каждая сторона потщится утверждать свою правость по различности стекшихся интересов.
Положим, как то в мемориале сказано, что пошлины самопроизвольно герцогом возвышены, и что должны приведены быть в прежнее положение, оливским трактатом утвержденное, то герцог тем меньше о том спорить может, что сделал то, на что не имел права, и нарушил правости курляндских чинов; [[155 об.]] но чины, приведя пошлины в первобытное их положение, то есть в 1/2 или 1 процент, могут ли введением рижскаго тарифа возвысить пошлину до 40 и 60 процентов? Но вопросим еще, возможно ли, каким либо то образом ни было, излишек пошлины присвоить дворянской казне? Ибо известно, что чины курляндские никогда правом взымать пошлину не пользовались, да и ни малейшаго к тому не имеют права, не говоря о том, что правительство будет в правительстве, а замешательство будет неизбежно, происходя от ежедневных споров между герцога и чинами, частию в разсуждении определения с обеих сторон служителей, частию
в разсуждении законоположения относительно управления [[156]] пошлинного сбора, и других существенных постановлений.
Кажется, что сделанное в мемориале предложение есть мысль, которая в действительность приведена быть не может, а если она в действительность приведена быть должна, то не прежде быть может, как по отмене нынешняго и по введении новаго образа правления, чего тем меньше ожидать можно, что оное утверждено мирными постановлениями и разными дворами гарантировано.
На сей конец назначенные в мемориале средства весьма для того слабы, да и невероятно, чтобы таковое действие произвести могли. [[156 об.]]
Легко согласиться на то можно, что корыстолюбивая часть дворянства [требующая] 300 000 р. [пошлинных доходов], и обнадеживание во вспоможении к вотчинному на аренды праву громогласно согласие свое дадут на возвышение пошлин. Но столь же истинно, что богатое дворянство, которое сим подарком некорыстуется, столь же громогласно такому возвышению будет противоречить, и захочет удержать свое право, произведении свои отпускать в чужия краи, и от туда привозить свои потребности безпошлинно чрез курлядские порты. Сей новизне они тем больше станут противиться, что они чрез то лишатся тех чрезвычайных вольностей [[157]] и преимущества, которое оно пред дворянством наивольнейшаго государства имеет, и которое ему не может довольно быть драгоценно. Лишаяся оных, оно обязано будет платить высокую пошлину, которая ему была неизвестна. Дворянство Пильтенской округи, составляя особое общество и пользуяся теми же преимуществами, в противоречиях будет изобильно. Польское шляхетство и сам король, которой, как то известно, несколько лет тому назад многия корабельные грузы товаров получил и отпустил безпошлинно чрез либавский порт, равнодушны при том не будут, и соединясь с пильтинским и с [[157 об.]] прочим богатым дворянством, превозмогут бедное курляндское дворянство, которое тем охотнее им уступит, если ему удастся получить требуемыя 300 000 р. и что с тем сопряжено.
Весьма странно сделано в мемориале примечание, чтобы в Курляндии пошлину на привозные товары положить по рижскому высокому тарифу, а на отпускные по курляндским низким таксам. Может быть притом непомышлено, а потому и приметнее, что, предлагая о распространении рижскаго торга, мысль
стремится о его умалении, ибо высокая в Риге пошлина другого не может иметь следствия, как отдаление привоза в Ригу курляндских произращений, и обращение [[158]] оного в Либаву, где пошлина гораздо меньшая.
Не можно отвергнуть сомнения, вероподобным то по крайней мере кажется, что под предлогом распространения рижскаго торга сим мемориалом имелось намерение подрыть заключенную в 1783 году между Россиею и Курляндиею конвенцию, в следствие которой некоторыя округи обязаны продукты свои возить в Ригу, а тем возвратить себе те выгоды, которыя Курляндия оною конвенциею чрез герцогских и дворянских комисаров неохотно уступила России.
Предложение в мемориале, сделанное о перенесении таможенной цепи и стражи с российской на курляндския границы, кажется идет на разрушение всякого у нас внутреннего порядка, [[158 об.]] и как оное не содержит в себе описания местных положений, то и не заслуживает внимания. Словом, все в мемориале сделанные для рижскаго торга предположения не токмо недостаточны, но отчасти и опасны. Гораздо основательнее сделано о сем в общем тарифе положение. В оном не токмо о курляндском, но и о литовском и о польском, то есть вообще о торге с соседственными государствами, взяты надлежащия меры и определены выгоды проежжею пошлиною, что подкреплено последнею с Курляндиею конвенциею, а тем отняло у нас всякое сомнение о желаемом распространении рижскаго торга.