98. Эпитафия («Простосердечный сын свободы...»).
Автограф: РО ИРЛИ. Ф. 524. Оп. 1. № 6. Л. 26 об. — беловой с поправкой в ст. 7, в тетради 6 «Разные стихотворения (1830 год)»; над текстом помета «1».
Копия: РО ИРЛИ. Ф. 524. Оп. 1. № 21. Л. 6–6 об. — в тетради 20.
Печатается по копии в тетради 20 как позднейшему авторизованному источнику.
Датируется предположительно летом 1830 г. на основании авторской пометы на тетради 6 и примечаний к отдельным текстам, в ней содержащимся (подробнее см. в Преамбуле, п. 2.2.3).
Впервые: ОЗ. 1859. Т. 127. № 11. Отд. 1. С. 254.
Высказывалось предположение (Найдич 1948: 366–367), что «Эпитафия» посвящена поэту и критику Д. В. Веневитинову (1805–1827), безвременная смерть которого породила в московских литературных кругах (в том числе и в кругу Раича — поэтического наставника Лермонтова в пансионе) романтический культ юноши-гения (см., например: Мазур 2001; 61–62). В «Эпитафии» Лермонтов предпринял попытку создать поэтический образ Веневитинова, используя как материал его творчества, так и черты его реальной и легендарной биографии — предчувствие безвременной кончины, неразделенное чувство к кн. З. А. Волконской (1789–1862), историю с перстнем-талисманом, отразившуюся в стихотворениях «К моему перстню» (1827) и «Завещание» (1827). Вместе с тем черты Веневитинова легко проецируются на лирический портрет самого Лермонтова, отзываясь, в частности, и в автобиографической трагедии «Menschen und Leidenschaften» (1830; Т. 3. № 485), и в драме «Странный человек» (1831; Т. 3. № 486). О влиянии Веневитинова на раннее творчество Лермонтова см.: Эйхенбаум 1961: 47–56.
Ст. 2. Для чувств он жизни не щадил... — Парафраз строки из стихотворения Веневитинова «Поэт и друг» (1827): «Кто жизни не щадил для чувства» (Веневитинов 1980: 75).
Ст. 11–12. Он умер. Здесь его могила. / Он не был создан для людей. — Ср. предсмертные слова Юрия Волина: «Мы с тобой не были созданы для людей» («Menschen und Leidenschaften», действие 5, явление 10 — Т. 3. С. 180).
Лит.: ЛЭ 1981: 632–633; Найдич 1948: 366–367; Нейман 1960: 193–194; Никитина 1960: 76–77; Грибушин 1968: 193; Андроников 1975: 240–241; Найдич 1994а: 16–20.