333. «Великий муж! Здесь нет награды...».
Автограф: ОПИ ГИМ. Ф. 445. № 227а. Л. 65 — беловой, в тетради Чертковской библиотеки. Верхняя часть листа, на которой, по всей видимости, было записано еще одно четверостишие, оторвана. Вероятно, сначала стихотворение насчитывало два катрена — не сохранившийся и последний, затем перед строкой «Свершит блистательную тризну...» был сделан значок вставки, и ниже под последней строкой записаны восемь строк: «Великий муж!.. ~ твой сын душою закипит».
Печатается по автографу.
Датируется предположительно 1836–1838 гг. по расположению автографа в тетради Чертковской библиотеки.
Впервые: РС. 1875. № 9. С. 58.
К кому обращено стихотворение, не установлено (возможно, адресат был указан в утраченной верхней части листа). Здесь в самом общем виде эксплуатируется известный топос о непризнанном или изгнанном вожде (носителе гражданских добродетелей, гении, пророке, etc.). Именно универсальность топической конструкции позволяет легко спроецировать ее на любое конкретное историческое лицо, чья репутация позволяет сделать такую подстановку. Отсюда множественность интерпретаций данного текста Лермонтова — на роль «великого мужа» исследователи и читатели прочили не менее десяти исторических и даже литературных героев.
Так, существует версия, что Лермонтов, говоря о «великом муже», имел в виду гос. деятеля, автора проекта конституционного устройства России М. М. Сперанского (1772–1839); в 1812 г. Сперанский был отстранен от дел и сослан (см.: Попов 1984: 185–187). Высказывалось также предположение, что адресатом стихотворения был П. Я. Чаадаев (1794–1856), писатель и ученый, автор «Философических писем» (1829–1831). За публикацию в 1836 г. в журнале «Телескоп» первого письма, носившего резко обличительный характер, Чаадаев был официально объявлен сумасшедшим (см.: Лермонтов 1935–1937: II, 167; Найдич 1991: 72–82). В качестве «великого мужа» называли и М. Б. Барклая-де-Толли (1761–1818), заслуги которого как главнокомандующего русской армией в начале Отечественной войны 1812 г. не были должным образом оценены современниками. В возвышении непризнанного Барклая большую роль сыграло стихотворение Пушкина «Полководец», опубликованное в третьей книжке «Современника» (1836) и вызвавшее волну обсуждений, лишь отчасти проникших в печать из-за цензурных препятствий (Андроников 1951: 91–102). В менее аргументированных версиях рассматривались кандидатуры А. П. Ермолова, М. И. Кутузова, К. Ф. Рылеева, П. И. Пестеля, А. Н. Радищева, Н. Н. Раевского, П. А. Катенина, Н. С. Мордвинова и др. Само обилие возможных кандидатов (к числу которых легко можно прибавить и некоторое количество европейских или античных персонажей), возможно, свидетельствует о том, что у лермонтовского «великого мужа» не было никакого реального прототипа.
Лит.: ЛЭ 1981: 81; Лермонтов 1935–1937: II, 166–169; Мануйлов, Модзалевский 1939: 125–164; Бродский 1948: 39–40; Закруткин 1957: 261–270; Иванова 1957: 269–279; Попов 1957: 76–79; Эйхенбаум 1961: 325–326; Пейсахович 1964: 432–434; Тарле 1965: 187–189; Мануйлов 1966: 66–68; Андроников 1967: 86–89; Ениколопов 1971: 157–160; Найдич 1991: 72–82; Эльзон 1996b: 204–206; Кормилов 2012: 7–29; Маркелов 2012: 128–134.