381. И скучно, и грустно («И скучно, и грустно, и некому руку подать...»).
Автограф: РГАЛИ. Ф. 427. Оп. 1. № 986. Л. 66 — беловой, с правкой, без заглавия, в альбоме автографов С. А. Рачинского, на одном листе со стихотворением «Посреди небесных тел...», на обороте — черновой автограф стихотворения «К портрету».
Копия: РГАЛИ. Ф. 276. Оп. 1. № 38. Л. 1 — на отдельном листке, вместе со стихотворением «Кинжал» (№ 353).
Печатается по последней прижизненной публикации.
Датируется не позднее начала января 1840 г. по первой публикации.
Впервые: ЛГ. 1840. № 6, 20 января. С. 133; вошло в прижизненный сборник стихотворений: Лермонтов 1840: 109–110 (с датировкой: 1840). Согласно сообщению В. Г. Белинского в письме В. П. Боткину от 3–10 февраля 1840 г., первоначально стихотворение должно было быть напечатано в ОЗ, но не было пропущено цензурой, «а в “Литературной газете”, у которой другие цензора, пропущен[о]» (Белинский 1953–1959: XI, 445).
Белинский писал об этом стихотворении: «Страшен этот глухой, могильный голос подземного страдания, нездешней муки, этот потрясающий душу реквием всех надежд, всех чувств человеческих, всех обаяний жизни! <...> Это не минута духовной дисгармонии, сердечного отчаяния: это — похоронная песня всей жизни! Кому не знакомо по опыту состояние духа, выраженное в ней, в чьей натуре не скрывается возможность ее страшных диссонансов, — те, конечно, увидят в ней не больше, как маленькую пьеску грустного содержания, и будут правы; но тот, кто не раз слышал внутри себя ее могильный напев, а в ней увидел только художественное выражение давно знакомого ему ужасного чувства, тот припишет ей слишком глубокое значение, слишком высокую цену, даст ей почетное место между величайшими созданиями поэзии...» (Белинский 1953–1959: IV, 525–526). Стихотворение было характерно для мироощущения Лермонтова и людей его поколения. Так, И. Р. Грузинов, однокашник Лермонтова по Московскому университетскому пансиону (см. примеч. к № 31), взял в качестве эпиграфа к своей автобиографической повести «Записки покойного Якова Васильевича Базлова» стихи «И скучно и грустно» (см.: Вацуро 2008: 355; книга издана посмертно в 1863 г.).
Ст. 8. И радость, и муки, и всё там ничтожно... — В автографе иной вариант: «и все так ничтожно»; нельзя исключать, что в прижизненных публикациях опечатка (см.: Лермонтов 1935–1937: II, 208).
Ст. 9–12. Что страсти? — ведь рано иль поздно их сладкий недуг ~ Такая пустая и глупая шутка... — По мнению К. Б. Бархина (1912: 124–125), эти строфа и все стихотворение в целом могут быть сопоставлены с монологом Макбета, узнавшего о смерти жены (акт V, сц. 5):
To-morrow, and to-morrow, and to-morrow,
Creeps in this petty pace from day to day,
To the last syllable of recorded time;
And all our yesterdays have lighted fools
The way to dusty death. Out, out, brief candle!
Life’s but a walking shadow; a poor player,
That struts and frets his hour upon the stage,
And then is heard no more: it is a tale
Told by an idiot, full of sound and fury,
Signifying nothing.
(Shakespeare 1824: 375)
Да! завтра, завтра — и всё то же завтра
Скользит невидимо со дня на день
И по складам отсчитывает время;
А все вчера глупцам лишь озаряли
Дорогу в гроб. Так догорай, огарок!
Что жизнь? — тень мимолетная, фигляр,
Неистово шумящий на помосте
И через час забытый всеми: сказка
В устах глупца, богатая словами
И звоном фраз, но нищая значеньем!
(Шекспир 1862: 134; пер. А. И. Кронеберга, 1834)
Не исключено, что Лермонтов мог помнить этот монолог из шиллеровой переделки, в этом месте довольно близкой к оригиналу (десятью годами ранее юный поэт переводил песню трех ведьм именно из Шиллера — см. примеч. к № 20):
Morgen, Morgen
Und wieder Morgen kriecht in seinem kurzen Schritt
Von einem Tag zum andern, bis zum letzten
Buchstaben der uns zugemeßnen Zeit,
Und alle unsre Gestern haben Narren
Zum modervollen Grabe hingeleuchtet!
— Aus, aus, du kleine kerze! Was ist Leben?
Ein Schatte, der vorüber streicht! Ein armer Gaukler,
Der seine Stunde lang sich auf der Bühne
Zerquält und tobt; dann hört man ihn nicht mehr.
Ein Märchen ist es, das ein Thor erzählt,
Voll Wortschwall, und bedeutet nichts.
(Schiller 1817–1819: XI, 329)
Завтра, Завтра
И снова Завтра ползет короткими шагами
От одного дня к другому, до последней
Буквы, отмеренной нам временем,
И все наше Вчера шуты
Высветили как могилу, полную гнили!
— Гасни, гасни, маленькая свеча! Что жизнь?
Тень, что проносится мимо! Бедный фигляр,
Который все свое время на сцене
Мучается и шумит, и вот его уже не слышно.
Это сказка, которую рассказывает безумец,
Полна пустословия, и ничего не значит.
(ср. также сглаженный пер. А. Г. Ротчева: Шекспир 1830: 108).
Близкие мотивы содержатся в монологе Арбенина («Маскарад», д. 3. сц. 2 ): «Ты права! что такое жизнь? — жизнь вещь пустая», и далее (Т. 3. С. 331).
Лит.: ЛЭ 1981: 179–180; Эйхенбаум 1961: 103–104; Максимов 1964: 105, 106, 157, 159; Пейсахович 1964: 441; Соколов 1964: 179–180, 186; Усок 1964: 228–232; Григорьян 1964: 82–83; Григорьев 1967: 201; Зунделович 1968: 10–12; Гиллельсон 1969: 285; Коровин 1973: 99–101; Фризман 1973: 128–129; Чичерин 1974: 412; Ломинадзе 1976: 345–346, 367–369; Лосев 1982: 417–418; Гореликова, Магомедова 1983: 112; Левитан, Цилевич 1990: 398–412; Петина 1990: 113; Никишов 1990: 17–18; Монина 1991: 47–52; Чернец 2003: 464; Лукьяненко 2010: 65–70.