408. <Из альбома С. Н. Карамзиной> («Любил и я в былые годы...»).
Автограф утрачен; фотокопия с утраченного автографа, принадлежавшего Е. П. Клейнмихель (урожд. Мещерской): РО ИРЛИ. Ф. 524. Оп. 1. № 48. Л. 1–1 об.
Копия: РО ИРЛИ. Ф. 524. Оп. 2. № 52. Л. 5 об. — текст последней строфы, рукой П. А. Ефремова, с отличиями от известных источников: «Люблю я разговоры ваши, / И хахаха, и хихихи! / Смирновой штучки, фарсы Саши / И Ишки Мятлева стихи...».
Печатается по фотокопии автографа.
Датируется предположительно зимой — весной 1841 г. по времени активного посещения Лермонтовым салона Карамзиных. Не исключено, однако, что стихотворение относится к 1839 г. и было написано взамен стихов, уничтоженных Лермонтовым 26 июня 1839 г. (см. ниже).
Впервые: Русская беседа. 1841. Т. 2. С. [1] (12-й паг.) (заглавие «Из альбома С. Н. Карамзиной», без последней строфы, вместо которой поставлены 4 строки точек; подпись: «М. Ю. Лермонтов»); полностью: РБ. 1916. № 6, октябрь. С. 70 (с приложением факсимиле автографа).
Обращено к Софье Николаевне Карамзиной (1802–1856), старшей дочери писателя и историка Н. М. Карамзина, хозяйке известного литературного салона. Лермонтов в последние годы жизни часто бывал у Карамзиных, где и встречался с упоминаемыми в стихотворении лицами — А. О. Смирновой, И. П. Мятлевым, А. Н. Карамзиным. Карамзина была дружна с Лермонтовым, его поэтический талант сравнивала с «блестящей звездой», которая «восходит на нашем ныне столь бледном литературном небосклоне» (Лермонтов 1979: 355); 26 июня 1839 г. Лермонтов написал в альбом С. Н. Карамзиной стихи. Хозяйке альбома они не понравились; об этом известно из письма Карамзиной к ее сестре Екатерине Николаевне Мещерской (1806–1867): «Я давно уже дала ему <Лермонтову> свой альбом, чтобы он в него написал. Вчера он мне объявляет, “что когда все разойдутся, я что-то прочту и скажу ему доброе слово”. Я догадываюсь, что речь идет о моем альбоме, — и в самом деле, когда все разъехались, он мне его вручает с просьбой прочесть вслух и, если стихи мне не понравятся, порвать их, и он тогда напишет мне другие. Он не мог бы угадать вернее! Эти стихи, слабые и попросту скверные, написанные на последней странице, были ужасно банальны: “он-де не осмеливается писать там, где оставили свои имена столько знаменитых людей, с большинством из которых он не знаком; что среди них он чувствует себя как неловкий дебютант, который входит в гостиную, где оказывается не в курсе идей и разговоров, но он улыбается шуткам, делая вид, что понимает их, и наконец, смущенный и сбитый с толку, с грустью забивается в укромный уголок” — и это все». «Я, — продолжает С. Н. Карамзина, — вырвала листок и, разорвав его на мелкие кусочки, бросила на пол. Он их подобрал и сжег над свечой... он попросил обратно у меня альбом, чтобы написать что-нибудь другое, так как теперь задета его честь» (Лермонтов 1979: 357). Альбом Карамзиной не сохранился, однако в свое время он был изучен Б. Л. Модзалевским; Модзалевский обнаружил в альбоме только один текст Лермонтова — «Любил и я в былые годы...» (видимо, именно он был написан Лермонтовым взамен уничтоженного и ныне неизвестного стихотворения).
Ст. 15–16. С<мирновой> штучку, фарсу Саши / И Ишки М<ятлева> стихи... — упомянуты А. О. Смирнова (о ней см. в примеч. к № 369), Саша — Александр Николаевич Карамзин (1815–1888), сын Н. М. Карамзина от второго брака, и поэт Иван Петрович Мятлев (1796–1844; см. примеч. к № 384).
Лит.: ЛЭ 1981: 182; Модзалевский 1916: 70–71; Эйхенбаум 1924a: 116; Гинзбург 1940: 137–139; Нольман 1941: 504–505; Белинский 1953–1959: V, 595; Герштейн 1959: 170–173; Найдич 1963: 102; Гуревич 1964: 167–168; Григорьян 1964: 291–293; Архипов 1965: 51–55; Зунделович 1968: 12–18; Рубанович 1968: 169–171; Андроников 1971: 149; Коровин 1973: 97–98; Чичерин 1974: 416; Герштейн 2001: 126–131; Ходасевич 2002: 434–443.