193. Сумасшедшая

По зиме жил в столице Панфил, —
Он в деревню свою возвратился
Изнуренный, с потерею сил,
Хорошо, что хоть дома свалился.

Это было в начале весны,
День лежал, два лежал, а на третий
Он не мог узнавать и жены.
Марья плакала, плакали дети...

Пашню некому стало пахать,
Приготовить для топки дровишек,
Заморенную лошадь прибрать,
Приласкать и одеть ребятишек.

Чтоб в трудах за другими поспеть,
Шли крестьяне в поля спозаранок.
Как отрадно, приятно смотреть
На работу крестьян и крестьянок!

Лишь один был не в силах Панфил
Для работы подняться с постели;
Он был плох и вполне походил
На скелет, к концу третьей недели.

А когда же с постели он встал,
Скучно дома сидеть ему стало,
Через силу он пашню пахал,
Не хотел, чтоб семья голодала.

Тихо двигалось дело вперед:
Не хотели служить ему ноги,
Борозды две, не больше, пройдет,
Да и ляжет у самой дороги...

Раз над ним, как он пашню пахал,
Туча крупным дождем разразилась;
Он работу свою не прервал,
Хотя дело и плохо спорилось.

От дождя он дрожал, леденел,
Побледнел весь, сознанья лишился,
И, когда же совсем ослабел,
В борозду, словно сноп, повалился.

До двора сам дойти он не мог,
Под ним ноги, как трости, сгибались,
И опять бедный труженик слег,
И за жизнь его все опасались...

Очень мало Панфил пролежал
И на горе семейству скончался,
Для которого всем рисковал,
Даже смерти самой не боялся.

И когда Марья стала вдовой,
Не о пашне ей думать уж было,

На могиле под липой густой
Она целые дни проводила.

А домой по приходе вдова
Всё-то мужа к себе призывала
По деревне ходила молва,
Что рассудок она потеряла.

И недаром, как на поле все
Поселяне рожь спелую жали,
То с серпом на пустой полосе
Ее с ранней зарею встречали.

<1872>