‹середина июля 1935 г.›
Дорогой папочка.
Скучаю по тебе. Хочу как можно скорей тебя видеть. Ты не смотри, что я не пишу: думаю о тебе каждый день. Хочешь верь — хочешь нет... Да что толку от такого беспутного сына? Лучше не думай об отце да пиши ему...
Приезжай в середине января. Надя тогда в Москву собирается. Комната у меня большая, хорошая. Вообще тебе понравится мой воронежский образ жизни.
Все очень ладно — и быт, и содержание жизни. Я занимаюсь литературной консультацией. Веду работу с здешней молодежью. Участвую в разных совещаниях, вижу много людей и стараюсь им помочь.
На днях вместе с группой делегатов и редактором областной газеты я ездил за 12 часов в совхоз на открытие деревенского театра.
Предстоит еще поездка в большой колхоз и знакомство с одним из воронежских заводов.
Никаких лишений нет и в помине. Мы ходим обедать в отличную столовую газеты «Коммуна». Надя делает перевод для Москвы, а я готовлюсь писать прозу на новом материале.
Впервые за много лет я не чувствую себя отщепенцем, живу социально, и мне по-настоящему хорошо.
Надя сейчас не хворает, но очень худа. Ей нужен глубокий отдых, а она много работает. Необходимо ее разгрузить — у меня же заработок пока всего 300 р.
Временем располагаю свободно. Пользуюсь им пока нерационально. Еще не организовался. Хочу массу вещей видеть и теоретически работать, учиться... Совсем как и ты... Мы с тобой молодые, нам бы в Вуз поступить.
Пиши. Целуй детей, Таню, Наташу, Мар‹ию› Ник‹олаевну›.
Твой Ося.
Скоро начну посылать тебе деньги. Как только расширю работу.
‹Приписка Н. Я. Мандельштам:›
Милый деда! Приезжайте к Осе в январе. Мы с Вами увидимся, когда вы будете проезжать через Москву. Я буду радоваться, что вы с Осей. Целую вас, милый деда. Ждем вас,
Надя
По дороге поживете в Москве — повидаетесь со мной и с младшими сыновьями. Что у вас?
Как Таня, Юрка? Привет всем.
Поцелуйте от меня Марью Николаевну. И детей. И Таню с Наташей.