VII
МОЛЧАЛЬНИК
He все на Руси крикуны и оралы и не всякий падок на крик.
Сказать о русском человеке, будто пустым крикливым словом взять его можно с душой и сапогами, это неверно.
И не одна только примазавшаяся гирь и шкурническая мразь сидит нынче по русским городам и верховодит.
Приехал И. С. Соколов-Микитов, солдат — летчик с фронта — большой молчальник, слова не выжмешь.
— Какими, — говорю, — судьбами?
— Выбран делегатом в Совет рабочих и солдатских депутатов.
Ушам не верю.
— Кто же выбрал?
— Шестнадцать тысяч за меня, как один. Вот и послали.
И рассказал мне, как на собрании у них первыми
крикуны повыскакивали и стали бахвалиться: кто чего может! А он, Микитов, молчком сидит, и только потом обмолвился, что, мол, зряшное это все бахвальство-то, ни шапками не закидаешь, ни горлом дела не сделаешь. И как стали выбирать, крикунов-то взашей, а его на атаманское место в Совет.
И вправду Соколов-Микитов большой молчальник и, коли скажет, бывало, с толком скажет, не даст в обиду и прок был.
Но скажу, что вышло: и не то что бы закричали его крикуны и оралы, но сам-то он перемудрил и до самого конца, как в моряки поступить балтийские, три месяца ходя в Совет, не проронил ни слова.
Слово — серебро, молчание — золото, а если уж чересчур, то просто — сом-молчальник!