14.
МЕДНЫЕ ПЯТАКИ

Я стоял на берегу речки с фотографическим аппаратом и снимал двух носорогов. Носороги — на той стороне, и с ними три балбеса. Балбесы все лезли вперед и застили мне. Бился я немало времени и не мог снять носорогов.

Кричу балбесам:

— Эй вы, балбесы, на ту сторону переходите!

Послушали балбесы, вошли в воду. А я скинул с себя сапоги и тоже бух в речку, хочу к носорогам переплыть. Плыл, плыл и закрутило. Дна нет, четыре стены железных, а руки у меня крестом сложены. И крутит и крутит. Вот

изловчился я, пошевелил ногами и вынырнул. Влез на чугунный столб — на столбе парниковая редиска — уселся на редиску и просидел семь дней и ночей, пока не сняли.

И растворились железные стены. Там бал, музыка, танцы. А омут, где меня крутило — несгораемый шкап с люком и подпольем. Полез я в подполье за медными пятаками, — их там мешок на мешке. Стал я выбирать из мешков пятаки и кидать в воду, чтобы узнать, глубока ли река. А пятаки не тонут, выплывают и не пятаками уж, а красными коробочками. Стал я вылавливать красные коробочки.

А меня стыдят:

— К чему тебе эти дырявые коробочки?

И знаю я, что коробочки ни к чему мне, и все-таки вылавливаю: брошу пятак, а выловлю коробочку.

— Я коллекцию собираю, — говорю виновато и от злости начинаю плевать на балбесов.

Плевал я, плевал, да всего себя с ног до головы и оплевал.