Зарею лунною, когда я спал, я вышел,
Оставив спать свой образ на земле.
Над ним звенел листвою переливной
Пустынный парк военных дней.
Куда итти легчайшими ногами?
Зачем смотреть сквозь веки на поля?
Но музыкою из тумана
Передо мной возникла голова.
Ее глаза струились
И губы белые влекли.
И волосы сияньем извивались
Над чернотой отсутствующих плеч.
И обожгло: ужели Эвридикой
Искусство стало, чтоб являться нам
Рассеянному поколению Орфеев,
Живущему лишь по ночам.

Amid the moonlit dusk, while sleeping, I departed
And left my image sleeping in the world.
A park of wartime, all deserted, rang
Above it with its shimmering leaves.
So where should I direct my lightest steps?
Why would I gaze through eyelids at the fields?
But out of the thin mist, like music,
In front of me a head came into sight.
Its eyes flowed fluidly
And its white lips held an allure.
A twisting halo of its hair meandered
Over the the black of shoulders that were not.
It flashed on me then: could it be that art
Became Eurydice so that it might
Appear to our diaspora of Orpheuses
Who only come alive at night.