При красной лампе кого-то убивали,
При красной лампе кто-то плакал.
Кокотки душу всю раздевали
И где-то скорбно браслетик звякал.

Кокотки душу совсем раздели.
Какое дело всем до кокотки?!
Глаза кокотки от слез горели
Звучали в голосе печали нотки.

А зритель в зале смеялся шумно —
Он был далек от жизни сцены,
И хохотали весьма бравурно
Портьеры залы до белой пены.

Они смотрели, они внимали,
Они читали во взглядах мумий,
Что им не надо, ни вакханалий,
Ни нежной страсти и раздумий.

Какое дело им до кокотки?
Они пришли, чтобы развлечься
И смехом громким и коротким
Сказать кокотке: «Прошу раздеться!»

Душа кокотки на все согласна,
Она разделась до боли странной.
При свете томном, при свете красном
Все смотрит ласковым обманом.

И зритель в креслах весьма удобных
Смакует гордо кокотки душу —
Она как хлебец румяный, сдобный
Его покоя — не нарушит!