Друг милый, ангел мой! сокроемся туда, Где волны кроткие Тавриду омывают, И Фебовы лучи с любовью озаряют Им древней Греции священные места. Мы там, отверженные роком,
Равны нещастием, любовию равны, Под небом сладостным полуденной страны Забудем слезы лить о жребии жестоком; Забудем имена Фортуны и честей. В прохладе ясеней, шумящих над лугами, Где кони дикие стремятся табунами На шум студеных струй, кипящих под землей, Где путник с радостью от зноя отдыхает, Под говором древес, пустынных птиц и вод: Там, там нас хижина простая ожидает, Домашний ключ, цветы и сельский огород. Последние дары Фортуны благосклонной, Вас пламенны сердца приветствуют стократ! Вы краше для любви и мраморных палат Пальмиры Севера огромной! Весна ли красная блистает средь полей, Иль лето знойное палит иссохши злаки, Иль урну хладную вращая водолей Валит шумящий дождь, седый туман и мраки: О радость! Ты со мной встречаешь солнца свет, И ложе щастия с денницей покидая, Румяна и свежа, как роза полевая, Со мною делишь труд, заботы и обед. Со мной в час вечера, под кровом тихой ночи Со мной, всегда со мной; твои прелестны очи Я вижу, голос твой я слышу, и рука В твоей покоится всечасно.
Я с жаждою ловлю дыханье сладострастно Румяных уст, и если хоть слегка
Летающий Зефир власы твои развеет И взору обнажит снегам подобну грудь, Твой друг — не смеет и вздохнуть:
Потупя взор стоит, дивится и немеет.
Критический текст на основе издания: К. Батюшков. Опыты в стихах и прозе. СПб.: Н. Греч, 1817.