ШИНЕЛЬ.
I.
ПОВЕСТЬ О ЧИНОВНИКЕ КРАДУЩЕМ ШИНЕЛИ.
В департаменте податей и сборов, который впрочем иногда называют департаментом подлостей и вздоров, не потому чтобы в самом деле были там подлости, но потому что господа чиновники любят так же как и военные офицеры немножко поострить, — итак в этом департаменте служил чиновник, собой не очень взрачный, низенький, плешивый, рябоват, красноват, даже на вид несколько подслеповат, [служил он очень беспорочно].1 В то время еще не выходил указ о том, чтобы застегнуть чиновников в вицмундиры. Он ходил во фраке, цвету коровьей коврижки. Он был [очень] доволен службою и чином титулярного советника. Никаких замыслов на коллежского асессора, ни надежд на прибавку жалованья: в существе своем это было очень доброе животное и то, что называют благонамеренный человек, ибо в самом деле от него почти никогда не слыхали ни дурного, ни доброго слова. Он совершенно жил [и назы<вался?>] и наслаждался своим должностным
1 Вместо „[служил ~ беспорочно]“ на полях написано: Был он то, что называют вечный титулярный советник, чин, над которым, как известно, наострились немало разные писатели, которых сочинения [доныне] еще [читаются в деревнях] смешат разных невинных читателей, любящих почитать от скуки и для препровождения времени.
занятием, и потому на себя почти никогда не глядел, даже брился без зеркала. На фраке у него вечно были перья, и он имел особенное искусство, ходя по улице, поспевать под окно в то самое время, когда из него выбрасывали какую-нибудь дрянь, и потому он вечно уносил на своей шляпе арбузные и дынные корки и тому подобный вздор. Зато нужно было поглядеть на него, когда он сидел в присутствии за столом и переписывал; нужно было видеть наслаждение, выражавшееся на его лице: некоторые буквы у него были фавориты, до которых, если [он] добирался, то на лице у него просто был восторг.1 Он всегда приходил раньше всех. Если не было переписывать, подшивал бумаги, [чи<нил>] перечинивал перья, [При всем том] словом служил очень ревностно на пользу отечества,2 но выслужил3 пряжку в петлицу да гиморой в поясницу.4 Несмотря на то уважения к нему было очень немного: молодые чиновники над ним подсмеивались, и сыпали на голову
1 Сверху и на полях написано: то чувствовал [такой] восторг, [что] описать нельзя: и подсмеивался и подмигивал и голову совсем на бок. Так что [иногда] для охотника можно в лице читать бы[ло] всякую букву. Живете, мыслете, слово, твердо — всё это просто рисовалось и отпечатывалось на лице его. Губы его невольно и сжимались и послаблялись и [обраща<лись?>] как будто даже отчасти помогали. Тогда он не глядел ни на что и не слушал ничего, рассказывал ли один чиновник другому, что он заказал новый фрак и почем сукно [или] и споры о том, кто лучше шьет, о Петергофе, о театре или хоть даже анекдот весьма интересный, потому что довольно старый и знакомый, [шла ли <речь>] о том как одному коменданту сказали, что у статуи Петра отрублен хвост, шла ли речь наконец о нем самом. Ему хоть трава не расти. Он в это время жил <?>.
2 На полях написано: Служил так ревностно как решительно нельзя уже ревностнее
3 Сверху написано: кажется что-то очень не много, только
4 Сверху и на полях написано: вот и всего. Конечно, это было немного, но большего даже трудно было и дать ему, потому что когда один раз попробовали употребить <его> на дело немного высшее, именно [дали] поручено было ему из готового дела составить отношение в какое-то присутств<енное> место<?>, всё дело состояло в том чтобы переменить только заглавие и поставить в третьем лице всё то, что находилось в первом, это задало ему такую головоломку, что он вспотел совершенно, тер лоб и сказал, чтобы дали ему переписать что-нибудь.
ему бумажки, что называли снегом; старые швыряли ему бумаги, говоря „на, перепиши“; сторожа даже не приподнимались с мест своих, когда он проходил. Жалованья ему было четыреста рублей в год. На это жалованье1 он ел что-то в роде2 супа3 и какое-то блюдо из говядины, [пахнувшее страшно]4 луком; валялся в [узкой] узенькой5 комнатке над сараями, в Свечном переулке, [штопал сапоги и клал заплаты]6 на свои панталоны вечно7 на одном и том же месте.8 Право не помню его фамилии. Дело в том, что это был первый человек, довольный своим состоянием, если бы не одно маленькое, очень затруднительное впрочем обстоятельство. В то время, когда Петербург дрожит от холода и двадцатиградусный мороз дает свои колючие щелчки по носам даже [и] действительных тайных советников первого и втораго класса, бедные титулярные советники остаются решительно без всякой защиты. Чиновник, о котором идет дело, укрывал кое-как, как знал, свой нос, впрочем очень не замечательный, тупой, и несколько похожий на то пирожное, которое делают9 кухарки в Петербурге, называемое пышками. Он его упрятывал во что-то больше похожее на капот, чем на шинель, что-то очень неопределенное и очень поношенное. [С каждым годом] На сорок втором году своей жизни он заметил, что этот капот или шинель становится очень холодновата.10 Рассмотревши его всего насквозь, к свету и так, он решился снести его к портному, жившему [в том же доме, в такой
1 Сверху написано: На это жалование он доставлял себе множество наслаждений.
2 Сверху написано: щей или
3 Сверху написано: Бог его знает впрочем
4 Вместо „пахнувшее страшно“: прошпигованное немилосердно
5 Вместо „валялся ~ узенькой“: отлеживался во всю волю на кровати
6 Вместо „штопал ~ заплаты“: и платил [за штопку] за помещение заплаты
7 Вместо „вечно“: почти
8 Сверху и на полях написано: и всё это за те же 400 рублей и даже ему оставалось <1 нрзб> на поставку подметок в год на сапоги, которые он очень берег, [и потому] <по> этой причине [дома] на квартире сидел всегда в чулках.
9 Сверху написано: некоторым чиновникам
10 Сверху написано: Он уже издавна стал замечать, что шинель становится чем далее как будто бы немного холодноватее.
же] почти комнатке, который [чинил] [занимался] несмотря на свой кривой глаз1 занимался довольно удачно починкой чиновничьих и всяких других панталон и фраков.2
Об этом портном нечего и говорить, но читатели народ ужасно любопытный, им непременно хочется узнать, что́ и какой портной и был <ли> он женат и в которой улице живет и сколько расходует и ка̀к у него нос, крив ли и вздернут или просто лепешкой. Итак, хоть оно казалось нечего бы говорить о портном, но т. к. автор совершенно во власти читателя [то].... нечего делать.
Сначала он назывался просто Петр и был крепостным человеком не помню у какого-то барина. Петровичем же он стал называться с тех пор как получил отпускную,3 женился и стал попивать довольно сильно по праздникам, сначала главным, а потом и всем церковным, где только есть в календаре крестик, нужды нет что не в кружке. С этой стороны Петрович был сильно привязан к религии. На счет же,4 на третьей ли жене он женат или на первой, прошу пред читателями извинения, право не знаю; знаю только что есть жена, расхаживает и по воскресным дням надевает даже чепчик. Собой же кажется вовсе не смазлива, так что одни только гвардейские солдаты заглядывают ей в лицо, когда <1 нрзб> моргнувши как водится и испустивши потом что-то подобное на рычание сквозь...5
Портной, взявши в руки капот и вскинувши немного пол<ы?>, посмотрел его всего против света очень тщательно и покачав головою полез в карман за табаком.6
1 Сверху написано: <и> рябизну по всему телу
2 Вместо „жившему ~ фраков“: которому эта шинель была [решительно] так же знакома, как собственная, и он знал совершенно местоположение всех худых и дырявых мест. Весь предыдущий основной текст написан почерком М. П. Погодина, а исправления в подстрочных сносках — почерком Гоголя; всё дальнейшее — почерком Гоголя.
3 с тех пор как отпуще<н>
4 На счет того
5 Не дописано.
6 На полях написано: а. Акакий Акакиевич очень понимал этот жест: он всегда употреблялся в дело <?>, это значило, что положение дела должно быть было довольно трудно. Чрез несколько минут [вышла] [вытащил] [показа<лась?>] рука Петровича вышла из кармана с табакеркой. — б. а сам полез в карман своего довольно дурно сшитого сертука, что как известно почти всегда бывает у хороших портных. Вытащенная им из кармана вещь была табакерка с портретом какого<-то> генерала, какого именно не известно потому что [лицо] в месте, которое занимало лицо, была проткнута пальцем дырка, которую он залепил бумажкой; вынувши табакерку он попринялся набивать себе ноздри.
Понюхав табаку,1 он перевернул шинель2 вниз и так верх ногами, и вновь начал3 рассматривать против света.4 Последовало вновь качание5 головою,6 после чего он полез в карман за табаком7 и вновь натащил в нос табаку,8 после чего положил шинель на стол и сказал: Нет. Ничего нельзя сделать. Можно бы еще. Если бы сукно не было больно так попротерто.9 Клинчики и кусочки10 можно бы еще как-нибудь положить: посмотрите только сукно не выдержит.11 Такой ответ до того смутил12...
1 Сверху написано: Набивши обе ноздри и потом
2 Сверху написано: которая была [обровн<ена?>] [на меху] извнутри подбита каким-то мехом похожим несколько на [шерсть которую] мех, которым обивают внутри зимние валенки <?>.
3 и стал
4 рассматривать против света. Но не добравшись, только<?> всю распл<астал?>. Сверху написано: нагрузивши обе ноздри и встряхнувши руками
5 Сверху написано: Итак случилось то же самое
6 качание головою и самое крепкое набитие носа табаком
7 за табаком натыкавши
8 а. и вновь понаровил себе обе ноздри б. и вновь нафабрил
9 не было так протерто.
10 Клинчики и лоск<утки>
11 Далее начато: Это
12 Не дописано.