ПРИМЕЧАНИЯ
В настоящий том входят роман-хроника «Соборяне» (1872), «Запечатленный ангел» (1873) и «Очарованный странник» (1873). В этих произведениях Лесков во многом преодолел реакционные влияния, искажавшие его творчество 1860-х годов и определил круг новых тем и героев. «Соборянами» Лесков открыл собрание своих сочинений (1889—1890), поместив их в первом томе и тем самым подчеркнув значение, которое он придавал этому произведению.
К началу 1870-х годов новые творческие замыслы уводят Лескова все дальше от лагеря политической реакции. Полемика с революционной демократией, начатая им в романе «Некуда», занимает еще в «Соборянах» значительное место, но характерно, что печатанию этой вещи в «Русском вестнике» предшествовали долгие и сложные переговоры с редакцией; к «Запечатленному ангелу» Лескову пришлось приделать приемлемую для Каткова развязку; что касается «Очарованного странника», то Катков просто отказался его печатать. Лесков-художник уходил все дальше от врагов общественного прогресса — издателей «Русского вестника» и «Московских ведомостей».
В творчестве Лескова, начиная с «Соборян», главным героем становится правдолюбец, русский «праведник», человек, полный несокрушимой веры в силу деятельного добра. Если Савелий Туберозов («Соборяне») видит свой общественный и душевный подвиг в обновлении официальной церкви, в возвращении ее к евангельским заветам, то герои «Запечатленного ангела» и «Очарованного странника» только внешним образом связаны с официальной церковностью.
Народные художники и знатоки искусства в «Запечатленном ангеле», как и герой «Очарованного странника», богатырь, человек
517эпической силы, действуют во многом под влиянием традиционных верований и представлений; но это уже не пассивно «чающие движения воды», как представлял себе людей из народа Лесков в пору наибольшего увлечения реакционными политическими идеями, в период работы над первой редакцией «Соборян», когда его любимый герой, Савелий Туберозов, с горечью писал в своем дневнике: «Омнепотенский (так именовался тогда нигилист Препотенский. — И. С.) и все ему подобные уверяют, что народ и днесь и мудр и силен. Не знаю, откуда они берут это. Что народ силен, сему не противоречу, но что он мудр — в сие не верую, ибо сего ни в чем не вижу. Я этот народ коротко знаю и так его понимаю, что ему днесь паче всего нужно христианство... В народе сем я вижу нечто весьма торгашеское: все он любит такое, из чего бы ему было что уступить. Калач пятак стоит, и сие каждому весьма ведомо, но он все еще не преминет случая за него поторговаться, и два старых гроша сулит» («Отечественные записки», 1867, апрель, стр. 602). Чем дальше, тем решительнее будет отходить Лесков от официальной церковности и тем большее место в его творчестве будет занимать деятельное начало русского национального характера, его творчески-созидательная сторона. Теперь Лесков видит более глубокие, коренные черты национального характера, воспитанные историей, веками борьбы и страданий. С этого времени жизнь столиц, «городской» материал, становится для него только объектом сатирического изображения. Уездная Русь — поле действия его героев, в которых он стремится воплотить свое понимание национального характера и народного нравственного идеала. Глубокое проникновение во внутренний мир людей из народа выразилось у Лескова в своеобразной художественной форме — в виде так называемого «сказа», разработанного им на основе народных говоров, профессиональных и областных диалектов, а также древнерусского книжного языка.