И поддат, и бородат,
шел по улице солдат:
что за наглость! что за мода!
вот настали времена!
ведь на улице война!
да, двенадцатого года:
все отечество в огне,
император на окне
(ах, простите, на балконе!),
всюду кони, кони, кони,
Клаузевиц на коне,
а в простой курной избе,
изукрашенной в резьбе,
дремлет дедушка без глаза,
и, пока шумит совет,
у него готов ответ
не проснулся он ни разу,
раз, два, три, за пядью пядь
начинаем отступать:
вправо, влево, выше, ниже,
до соседнего угла,
но Земля насквозь кругла
мы в Берлине, мы в Париже,
и давно пора назад,
ждут Манеж и Летний сад,
ждут штабные синекуры,
догорели уголья,
и гуляет без белья
Герцен заспанный и хмурый.
Не шелохнется сквозняк,
замерла природа,
выползает в березняк
лучший враг народа:
что за мысль, что за боль
теплит глазки вражьи?
что томит тебя, глаголь!
ничего не скажет
не рюкзак, не автомат
гнут к земному лону,
по-пластунски он распят
на траве зеленой,
он скользит, сомкнув уста,
застудив яичник,
а к нему из-за куста
длится пограничник:
это, значит, это, ведь,
враг себе крепчает
что томит тебя, ответь!
он не отвечает,
только пуля, добела
раскалившись, вмажет:
что за жизнь у них была
вскрытие покажет.
Назад | Вперед |
Содержание | Комментарии |
Алфавитный указатель авторов | Хронологический указатель авторов |
Занимайтесь тем, что нравится |