ИЗ КИШИНЕВСКОГО ДНЕВНИКА
1821
2 апреля. Вечер провел у Н. G. — прелестная гречанка. Говорили об А. Ипсиланти; между пятью греками я один говорил как грек: все отчаивались в успехе предприятия этерии. Я твердо уверен, что Греция восторжествует, а 25 000 000 турков оставят цветущую страну Эллады законным наследникам Гомера и Фемистокла. С крайним сожалением узнал я,
что Владимиреско не имеет другого достоинства, кроме храбрости необыкновенной — храбрости достанет и у Ипсиланти.
3 апреля. Третьего дни хоронили мы здешнего митрополита; во всей церемонии более всего понравились мне жиды: они наполняли тесные улицы, взбирались на кровли и составляли там живописные группы. Равнодушие изображалось на их лицах — со всем тем ни одной улыбки, ни одного нескромного движенья! Они боятся христиан и потому во сто крат благочестивее их.
Читал сегодня послание князя Вяземского к Жуковскому. Смелость, сила, ум и резкость; но что за звуки! Кому был Феб из русских ласков. Неожиданная рифма Херасков не примиряет меня с такой какофонией. Баратынский — прелесть.
9 апреля, утро провел с Пестелем; умный человек во всем смысле этого слова. «Mon cœur est matérialiste, — говорит он, — mais ma raison s’y refuse.1) Мы с ним имели разговор метафизический, политический, нравственный и проч. Он один из самых оригинальных умов, которых я знаю...
Получил письмо от Чедаева. — Друг мой, упреки твои жестоки и несправедливы; никогда я тебя не забуду. Твоя дружба мне заменила счастье. Одного тебя может любить холодная душа моя. — Жалею, что не получил он моих писем: они его бы обрадовали. Мне надобно его видеть.
В «Сыне отечества» напечатали одно письмо мое к Василию Львовичу. Это меня взбесило; тотчас написал Гречу официальное письмо.
Вчера князь Дм. Ипсиланти сказал мне, что греки перешли через Дунай и разбили корпус неприятельский.
1) Сердцем я материалист, но мой разум этому противится (франц.).
9 мая. Вот уже ровно год, как я оставил Петербург. Третьего дня писал я к князю Ипсиланти, с молодым французом, который отправляется в греческое войско. — Вчера был у кн. Суццо.
Баранов умер. Жаль честного гражданина, умного человека.
26 мая. Поутру был у меня Алексеев. Обедал у Инзова. После обеда приехали ко мне Пущин, Алексеев и Пестель — потом был я в здешнем остроге. NB. Тарас Кирилов. Вечер у Крупенских.
6 июня написал следующую записку:
Avis à M-r Déguilly ex-officier français.
Il ne suffit pas d’être un Jean Foutre, il faut encore l’être franchement.
A la veille d’un foutu duel au sabre on n’écrit pas sous les yeux de sa femme des jérémiades et son testament etc. etc.1)
Оставим этого несчастного.
1) К сведению г-на Дегильи, бывшего французского офицера. Недостаточно быть дрянью, надо еще быть ею открыто. Накануне дрянной дуэли на саблях не пишут на глазах жены беспрестанных жалоб, завещания и т. д. и т. д. (франц.).