1211. Г. З. ЕЛИСЕЕВУ

27 августа 1885. Петербург

Пбург. 27 августа.

Многоуважаемый Григорий Захарович.

Ужаснейшая болезнь мешала мне писать Вам, болезнь, продолжающаяся и до сих пор, но изредка дающая мне некоторую свободу. Болезнь эта — крайнее расстройство нервов, которая сводит судорогой не только лицо, но и тело. Припадки ее длятся по целым часам, и все это время я испытываю невыразимейшую тоску. При этом астма, кашель, дрожание в руках и ногах. Память ослабела, способность к работе пропала; три месяца, сколько раз ни принимался за работу, ничего не выходит, хотя содержание есть. Вот мое положение, и так как оно длится сряду два месяца с половиной, то Вы можете себе представить, какую страдальческую жизнь я веду. Даже общества людей я должен избегать, потому что разговоры утомляют меня. Лечат меня доктора Соколов и Васильев и уверяют, что все пройдет. Т. е. не все, а что я вновь приду в прежнее болезненное состояние, и потом должен буду жить опасаясь. Возвратится ли ко мне прежняя способность к литературной работе — не знаю, но весьма сомневаюсь. А тогда для меня предстоят два последствия: материальные недостатки и забвение. Ибо с тем образом жизни, который ведет моя семья, я не иначе могу удовлетворять ее потребностям, как постоянно работая; а с другой стороны, и публика только тогда помнит писателя, когда он сам непрестанно напоминает о себе. Я, по крайней мере, именно принадлежу к числу таких писателей.

С каким бы удовольствием последовал я Вашему примеру, переехавши в Тверь 1, где есть все, что нужно для воспитания детей и для личного спокойствия, где и жизнь дешевле, и суматохи меньше, и воздух чище. Но тут я, по-видимому, уже совершенно бессилен, и даже заикнуться об этом не могу. Я бы

214

мог позволить себе тогда купить маленькое имение и пользоваться им. Вообще, если б жизнь моя зависела от меня одного, я бы мог еще кой-как устроиться на покой, несмотря на болезнь, но теперь это совсем невозможно. Если б я стал настаивать, то и тут меня остановит мысль: мне, быть может, и жить-то остается вот с эстолько, а я буду своими настояниями портить жизнь другим, которые немедленно же все мною сделанное начнут переделывать.

Вот и теперь случай: Унковский сообщил мне, что 30 сентября в Твер<ском> окр<ужном> суде будет продаваться (суд<ебный> пристав Старков) имение некоего Палицына Новоторжского уезда близ ст<анции> Терехиной при селе Климове. Земли всего 143 дес. Оно в залоге у Алымова за 10 т. р., но наросло процентов; мебель вне продажи, скот тоже — все это надо завести. Есть казенные и другие недоимки. Словом сказать, нужно будет до 16 т. р., чтоб совершенно устроиться. Оценка 3 т. р., но Алымов, конечно, возвысит до 11 т. р. Хотя я почти напрасно затеваю разговор об этом, но все-таки, на всякий случай, спросите у В. И. Покровского, не знает ли он этого имения, и стоит ли оно предполагаемых 16 т. р. с. Говорят, дом чересчур мал 2.

Затем из общих наших знакомых никто у меня не бывает. Сотрудники почти бросили, Лихачевы за границей, один Унковский навещает меня.

Прошу Вас передать мой искренний привет многоуважаемой Екатерине Павловне; жена моя тоже Вам обоим кланяется.

Искренно Вас уважающий
М. Салтыков.

Дайте Ваш адрес.


М.Е. Салтыков-Щедрин. Письма. 1211. Г. З. Елисееву. 27 августа 1885. Петербург // Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений в 20 томах. М.: Художественная литература, 1977. Т. 20. С. 214—215.
© Электронная публикация — РВБ, 2008—2024. Версия 2.0 от 30 марта 2017 г.