Дорогой Николай Николаевич.
Очень порадовали меня своим письмом 1. Мы живем по-старому, с тою только разницею, что у меня нет такой пристальной работы, какая была при вас 2, и от этого я спокойнее переношу ту нелепую жизнь, которая идет вокруг меня. Я занят другим делом, о котором скажу после,— таким, которое не требует такого напряжения 3. Книгу мою, вместо того, чтобы сжечь, как следовало по их законам, увезли в Петербург и здесь разобрали экземпляры по начальству 4. Я очень рад этому. Авось кто-нибудь и поймет. О портрете вашем слышал только от одного приезжего из Петербурга, что он стоит в особой комнате с портретом Майкова Крамского и что двери в эту комнату закрыты и многие не заходят туда 5. Суждений никаких еще не слыхал.
Нарисованное вами мне понятно 6. Правда, что, фигурно говоря, мы переживаем не период проповеди Христа, не период воскресения, а период распинания. Ни за что не поверю, что он воскрес в теле, но никогда не потеряю веры, что он воскреснет в своем учении. Смерть есть рождение, и мы дожили до смерти учения, стало быть, вот-вот рождение — при дверях. Душевный привет Анне Петровне 7 от меня и всех наших. Редко приходится писать эти слова так правдиво. Поцелуйте от меня вашу внучку.
Экземпляр пришлю вам, как только освободится 8. Напишите, как переслать.