САТИРА I
НА ХУЛЯЩИХ УЧЕНИЕ
К УМУ СВОЕМУ
На первую сатиру к читателю предисловие
Не столько обычаю, сколько нужде последуя, предувещание сие пишу. Нужно мне показалося, прежде нежели усмотришь стихи мои, предъявить тебе, с каким намерением они писаны. Ни зависть, ни злобная хулить охота принудили меня осмеять смеющихся учениям; но излишество времени почти побудило к тому. Итак, все то, что тут я написал, в забаву писано; между тем, хотя многие могут в беззлобных стихах моих сыскать свое состояние и нравы изображенны, ведали бы, что я никого партикулярно себе не представлял, когда писал характеры, в сей сатире содержащиеся; и, охуждая злонравие, не примечал злонравного. Прочее, кому стихи мои не нравны, того прошу, чтоб их не чел; а кто меня за них хулить станет, тот помнил бы, что дурной лицом николи зеркала не любит.
Покойся, если хочешь прожить жизнь без скуки:
Не писав дни летящи века проводити
Можно и хвалу достать, хоть творцом не слыти.
5 Противно учение, творец немил, чаю,
Когда чту книгу кому — говорит: скучаю!
Правда, наш младый монарх немала надежда
Есть музам: постыдится пред ним всяк невежда;
Аполлон не слабу в нем ощутил защиту,
10 Видел того самого чтяща его свиту,
И под сенью милости его всем обильно
Тщится множить Парнаса жителей он сильно.
Но то беда: многие в царе похваляют
За страх то, что в подданном дерзостно ругают.
Ученых хоть голова полна — пусты руки.
Любят больше телесну — не ума украсу.
Епископом хочешь быть — убсрися в рясу,
Сверх той тело с гордостью риза полосата
20 Да прикроет; на шею повесь цепь от злата,
Клобуком покрой главу, брюхо — бородою,
Клюку пышно повели нести пред тобою;
Раздувшися в карете, когда сердце с гневу
Трещит, всех благословлять нудь праву и леву.
25 Под видом смирения зависть преглубока,
Да цветет в сердце к власти охота жестока.
Священноначальника всяк тя в сих познает
Знаках; благоговейно отцом называет.
Что в науке? Что с нея пользы церкви будет?
30 Иной, пиша проповедь, выпись позабудет,
От чего вред доходам и церковной славы;
Лишь сокровище б цело, хоть души нездравы.
Ереси и расколы суть науки дети;
Больше врет, кому далось больше разумети;
35 В безбожие приходит, кто над книгой тает, —
Говорит тот, кто и сам мало бога знает.
Щеголь тужит, что много бумаги исходит
На печатание книг, а ему приходит,
Что не в чем уж завертеть завитые кудры;
40 Не сменит на Сенеку он фунт доброй пудры;
Пред Егором Виргилий двух денег не стоит;
Рексу — не Цицерону похвала достоит.
Стоит философии кафтан, сшит богато,
Где, мудро изложено, блещет сребро, злато.
45 Как красно распещренный павлин хвалит тело,
Ноги той, главу же сей презирает смело;
Полна ль она иль пуста — та не сокрушает
Мысль его, коли платью вид добрый дать знает.
Злато обыкш за крайно добро почитати,
50 Мыслит, как бы то на рубль пять алтын дастати;
А наука, говорит, мешку не прибыток,
Дому — изнурение, пагуба; убыток
Давать за пусты слова, мешку не полезны,
Деньги, по́том нажиты, всем на свете любезны;
55 Тратить над книгой время, только чтоб мудр звался,
Сумнится, чтоб кому труд не глуп показался.
Вредный нося в сердце яд, злы плевелы сеет,
Ищущи семя наук учинить бесплодно,
60 Без стыда гремя слово, древним глупцам сродно.
«Живали мы, — говорит, — не зная латине
Преж сего, хотя просты, лучше, нежли ныне;
В невежестве гораздо больше хлеба жали;
Переняв чужой язык, свой хлеб потеряли.
65 На что нам грамматика? Естество нас учит
И без правил говорить: без плода труд скучит.
Мужеска пола имя, что с женским вязати
Не надлежит, причину мне знать с коей стати?
Полно мне не погрешить в моем разговоре,
70 Не сказать: зла, но злый есть, говоря о воре.
Плодовито говорить — врать дает причину;
Прилично молчаливу быти дворянину.
Казанье писать — пользы нет ни малой меры:
Есть для исправления нравов Камень Веры;
75 Доводом речь утверждать — подлых то есть дело;
Знатных есть — хотя не знать, только спорить смело.
Силы духов и души разыскать пределы —
Напрасно время тратить, хотя между делы;
Бога неприлично есть свойства испытати:
80 Каков бог — что нужно знать? полно признавати.
Трав, болезней знание — голы все то враки.
Глава ль болит — тому врач ищет в руке знаки;
Что смешнее — в всех бедах кровь бедну винити
Тщится. Тихо ли идет — мусит слабость быти;
85 Коли спешно — жар в теле; на все резон смело
Дает, хотя внутрь никто видел живо тело.
Здоровье больным сулят — всегда ль то бывает,
Не вем, — только в их руках карман чахнет, тает.
Учиться руд качеству? — о, как глупо дело
90 Коптить в дыму очеса, жечь при огне тело;
Ведь не теперь мы твердим, что буки, что веди —
Можно знать различие сребра, злата, меди.
Когда вижу, что солнце всходит и заходит.
Что греет, что силою того семя всходит,
95 Что месяц свет подает, день и ночь бывает,
Зима стужею скучна, лето нагревает —
К чему звезд течение и свойства счисляти,
Для любопытства только лишиться покою,
100 Ища, солнце ль движется или мы с землею?
Землю в четверти делить без Евклида смыслим,
Сколько копеек в рубле, без алгебры счислим».
Пьяница, раздут с вина, чуть видя глазами,
Раздран, смраден, по лицу распещрен угрями,
105 Советует в веселье житье провождати:
«И так-де то не долго — на что коротати?
Крушиться над книгою и повреждать очи
Почто? не лучше ль с кубком прогуливать ночи?
Ведь мы для сообщества в свете сотворенны,
110 Не в нашу только пользу умом одаренны:
Что же пользы иному, когда я запруся
В чулан, для мертвых друзей — живущих лишуся,
Когда все содружество будет мне чернило,
Перо, бумага? Ей, то житье не всем мило.
115 А вино не таково; много в нем провору:
Дружит людей, причину дает к разговору,
Веселит, все тяжкие думы прекращает,
Смела творит, к взаимной любви побуждает,
Жестоких умягчает сердца, всеполезно,
120 Вином легче всяк может достать, что любезно.
Когда по небу сохой бразды водить станут,
А с поверхности земли звезды уж проглянут,
И будут тещи к ключам своим быстры реки,
И возвратятся опять к нам минувши веки,
125 Когда Дунай протекать престанет чрез Вену,
Сребро, злато в приказах потеряет цену,
Когда лучше свежины взлюбит умный стерву, —
Тогда разве предпочту Бахусу Минерву».
Еще то не все, уме! Кто все то исчислит,
130 Чем злоба добродетель охуждати смыслит?
Довольно, однако же, можешь разумети,
Что в наш век не к пользе нам что ни есть умети;
А зная то, можешь ли иметь ты охоту
Хулу искать в мзду себе за тяжку работу,
135 Бдеть и беспокойствовать, думать, надседаться —
А за что? Чтоб было чем над тобой ругаться?
Когда пользы нет, хвала к трудам ободряет,
А как и ту не иметь — сердце унывает;
Кольми паче — вместо хвал да хулы терпети!
Нежли попу не славить святую неделю,
Нежли купцу пиво пить не в три пуда хмелю.
Уж минулось то время, когда за богатство,
За честь — за всё мудрости имели изрядство,
145 Когда сенатор овцы сам пасть не стыдился,
Не пыхою, но нравы чин свой славить тщился.
Теперь, с платьем, и нравов пременилась мода,
Златой век до нашего не достигнул рода;
Гордость, леность, богатство — мудрость одолело,
150 Невежество знание уж местом посело;
То под митрой гордится, в шитом платье ходит,
Оно за красным сукном судит, полки водит.
Наука ободрана, в лоскутах обшита,
Из всех знатнейших домов с ругательством сбита;
155 И в самой богадельне места не находит,
Мразна, нага, голодна, беспомощна бродит;
Знаться с нею не хотят, бегут ея дружбу,
Как, страдавши на море, корабельну службу.
Коли кто карты мешать, вин разных вкус знает,
160 Танцует, на дудочке песни три играет,
Смыслит смело за одну ночь все промотати,
Что чрез целую отец жизнь тщался собрати,
Довольно искусен есть, достоин тот быти
Первым по Аполлоне и Платоном слыти.
165 Таковому вьгсша честь — мзда есть не чрезмерна,
Ничто пред ним порода, ум и служба верна.
Одним словом, угодным к всем чинам ся числит,
Кто три и два что чинит — угадать не смыслит.
«Нет в людях правды, — гласит безмозглый церковник, —
170 Еще я не епископ, а знаю часовник.
Псалтырь и послания честь бегло умею,
Не запнусь в Златоусте, хоть не разумею».
Воин, что не фельдмаршал, ропщет, воздыхает;
Резон тому? — подписать имя свое знает.
175 Писец тужит, за сукном что не сидит красным,
А что знает? — преписать дело письмом ясным.
Обидно себе быть, мнит, в незнати старети,
Кому в роде семь бояр случилось имети.
Таковы слыша слова и примеры видя,
Хоть тяжко, да бесстрашно есть не быти в знати,
Чем, познан быв, за добро да злое страдати.
Коли что дала ти знать мудрость всеблагая,
Весели тайно себя, в себе рассуждая
185 Пользу наук; не тщися, изъясняя тую,
Вместо похвал, что ты ждешь, терпеть хулу злую.
«Можно сказать, что сатира сия ни с чего не имитована, но есть выдумка нашего автора, понеже из всех сатириков никто особливую сатиру на хулящих учение не делал».
Ст. 36. Мало бога знает. «Знать бога и признавать его — несколько, по моему мнению, между собою разнят. Всяк православный признает бога; но очень мало знают его, т. е. ведают его свойства, лиц св. троицы разделение и прочая для истинного бога знания нужные известия».
Ст. 50. Пять алтын достати. «Алтын есть малая монета российская, имеющая цену трех копеек. Имя сие, как общее мнение есть, взято от татар. Турки и поныне червонец называют алтын. Пятью алтынами на рубль означает автор чрезмерные проценты, которых сребролюбцы от должников своих истязуют».
Ст. 63. В невежестве гораздо больше хлеба жали. «Неоднократно слова сии слышаны от многих, что как языки и обычаи чужестранные мы стали употреблять, то стал у нас недород хлеба, будто
503они тому причина; а не хотят правильно рассудить, что вина тому земледельцев леность и воздух непорядочный — знаки гнева божия, праведно на нас движимого за наши пред ним тяжкие преступления и обиды ближним, нами чинимые, что у других народов перенимать не нужно: у всех того и дома много».
Ст. 65. На что нам грамматика. «Рассуждение сие о грамматике несть фикция авторова, но подлинные речи человека непростого, который, в компании некоей будучи, пользу науки сей так грубо охуждал».
Ст. 74. Камень веры. «Книга в лист, творение покойного митрополита Рязанского (Стефана Яворского), издана в Москве 1728 года; содержит она в себе доводы разные из св. писания и отцов святых в утверждение правоверным в догматах своих и в обличение и сопротивление еретиков. Книга сия в великой похвале у всех имеется, и за такое нечто, чего лучше в душевную пользу написать невозможно».
Ст. 76. Спорить смело. «Когда кто властию силен и с низшими себя разговоры имеет, не нужны ему доказательства; понеже хотя слово его право, хотя — нет, никто прекословить не смеет, иной надежду имея милость какую от него получить, иной опасаяся беды в дерзновенном ответе. И потому обычайно знатные и великосильные речи свои авторитетом своим, а не доказательством и доводами подтверждают. Король французский, вместо всех доводов, указы свои так кончает: Nous voulons et nous ordonnons, car tel est notre plaisir, то есть мы хотим и повелеваем, понеже так нам угодно».
Ст. 79. Бога неприлично. «Богословие сим стихом описано».
Ст. 83. В всех бедах кровь бедну винити. «Эти слова не суть выдумка автора, но подлинно у многих древних людей слышаны, которые способ натуре, чрез лекарства чинимый, не только в глупость ставят, но и за грех почитают».
Ст. 93. Когда вижу, что солнце всходит. «Об астрономии тут завидливый говорит, да весьма несовершенно ее описует. В солнце лучшее его свойство минует, то есть свет его, который и прочим планетам подает; только два времени года напоминает: лето да зиму; а о весне и осени молчит и проч.».
Ст. 126. Сребро, злато в приказах потеряет цену. «То есть когда нельзя будет уже ничего деньгами в приказе себе на пользу сделать».
Ст. 128. Предпочту Бахусу Минерву. «Сила речения сего „предпочту Бахусу Минерву» есть что: тогда не стану пить да стану учиться».
Ст. 141. Не славить святую неделю. «Попы обычайно всю неделю жадно для своей корысти по всем дворам воскресшего из мертвых Христа прославляют».
Ст. 142. Нежли купцу. «Купца имя тут значит посадского человека, которые обычайно суть пиволюбцы и почти всегда в Москве лучшие пива имеют, и понеже редко в их домах виноградное вино держат, пивом друг перед другом хвастают. Не в три пуда хмелю. То есть такое пиво, в которого варю положено три пуда хмелю. Купцы любят всегда пить крепкое пиво, живет у них и в пять пуд варя».
504Ст. 148. Златой век. «Стихотворцы времена разделяют на четыре века: на золотой, серебряный, медный и железный, и говорят, что в золотом веке люди все одной только добродетели прилежали, отдаляяся всяких злостей; тогда все, кто что имел, обще для всех было, и лакомство не знатно было».
Ст. 164. Платоном слыти. «Платон был философ академической секты из Афин, сын Аристона; главный в науках философических ученик он был Сократов, после смерти которого поехал в Мегары и там слушал математику. Потом поехал в Египет, где, кажется, он познал веру еврейску. Родился около 325 по создании Рима, умре 406 г. по создании Рима, лета прежде Христова 347 или 348, исполнив возрасту своего ровно 81 год».
Ст. 178. Семь бояр. «...когда кто благороден, как ему жить не в знати? хотя б был такой, что в люди показать нельзя? Довольно кому быть благородным, чтоб мог быть всего достоин. Какое самолюбное рассуждение!».